О самом главном - всем моим посвящается

Как прежде говорила: я не знала истинной боли, так сейчас говорю: я не знала истинной любви. Той самой любви, которая затмевает собой весь мир, которая не исчезнет, не растает, как утренний туман. От которой не можешь, да и не хочешь прятать сердце, которой отдаешься полностью, зная, что в этот самый миг тебя не станет, но уже в следующее мгновение ты обретешь Вечность…
Той самой любви, которая и есть ты сам, ведь без нее свет померкнет, исчезнет само знание о том, что такое жить. Той самой любви, которая есть твоя единственная надежда и вера, твоя Истина, твоё дыхание, сны, грезы… Той, что осушает слезы, дарует покой и до основания разрушает прежнее, чтобы заново, сызнова отстроить мир… Не «твой» или «мой», но «наш».
Той самой любви, в ладонях которой утраченные некогда слова вдруг оживают, обретают истинный смысл. И родная, до боли нужная улыбка становится путеводной нитью, твоей опорой в час, когда едва стоишь на ногах. И столь похожее на заклинание имя слышится во всем: от вздоха до крика. И даже бессонница, столько горькая прежде, вдруг становится светлой, полной чего-то, чему ты сам не в силах найти объяснение, чего сам не в силах понять.
Той самой любви, что мешает дышать, путает мысли, сбивает пульс и все ориентиры. Той самой, что дарует тебе священное право всю до порога земную вечность нести в руках родную душу… Нести её в ладонях и миг от мига замирать на грани счастья и безумия, замирать от осознания, что мир кончится, оборвется, если ты вдруг утратишь эту ношу… Ношу, ценнее которой нет и не было во все века… И потому ночью, в слепой тишине предрассветного мрака, нет ничего дороже, чем просто слышать родное дыхание. И помнить, с каждым мигом, с каждым словом и звуком, всё острее осознавать, что ничего, кроме этой Истины, нет на свете. И всё, что есть у тебя, – бесценное право дорожить этим дыханием сильнее, чем собственным…
Как раньше говорила, что не знала страха, так теперь говорю: я не знала нежности. Той самой нежности, которой пропитана каждая клеточка, каждый вздох, каждая мысль твоя. Той самой, что смешивает в молитве имя Господа с именами тех, кто есть величайший Дар Его. Той самой, что накрывает тебя с головой, и кажется, будь она зримой, ты смог бы укутать ею каждого, без кого нет сил дышать, и всё равно остался бы полон до краев… Той самой, что живет на кончиках пальцев, в хрупком детском поцелуе, в миге, когда ещё наивные глазенки смотрят на тебя сонно и доверчиво, и ты прижимаешь к себе этот комочек тепла и света, зная, что он – самая драгоценная часть тебя, твоего мира, твоей вселенной.
Той самой нежности, что захлестывает, закрывает твои глаза и твоими же губами шепчет заветное «Родной», заставляя сердце верить, что где-то там каждая живая часть тебя отзовется. И в ночной тишине, сквозь сон или вдохновение, все, связанные не кровью, но нежностью этой чуть встрепенутся – подслеповатое, щемящее счастье кольнет их в самое сердце. И связь эта не оборвется, не закончится с приходом утра или нового года. Однажды отдав себя ей, ты никогда уже не сможешь отделить себя от каждого, в кого врастешь, вживешься всем сердцем, всей сутью своей.
И кроме нежности этой, как и кроме любви, не останется, не будет ничего важного. Лишь сонное дыхание рядом в ночной тишине, солнце на кончиках пальцев и каждое прикосновение, каждое слово, каждый миг – величайший Дар Божий.