Мученики

Давай устроим приключение в один конец,
Колец на пальцах сосчитать не хватит сил,
Мне этот мир давно противен и не мил,
Но из-за него течёт в кровь сплошной свинец.

Закат судьбы стремится к мраку с горизонтом,
Разделим всех людей на два неравных фронта,
Где одни пойду легионам за моральные устои,
А другие уничтожат всю культуру, пока мы воем.

Кости наша с тобой красная дорога к настоящему успеху,
Смеху не дадим прорваться через баррикаду душ,
Рушь всё, пока не появилась хотя б одна смертельная помеха,
Тогда сорвём финальный, точно крупный куш.

Но карта пала – погибель наша Роял Флеш,
Брешь, через которую несутся стадом люди,
Я закажу всем им единый похорон кортеж,
Мы всех их в этом мире точно не забудем.

Рисуй картины кровью, текущей из прокуренного сердца,
Деться нет возможности с планеты больше никуда,
Проблем не так уж много, беда всего лишь есть одна,
Закрылась перед носом истинного рая дверца.

Плевать -  на мне рубашка, брюки, кроссовки тона вишни,
Всевышний давно забыл нас, бросил жариться в огне,
Гнев не усмирить простым уколом, крик ведь слышен,
И вам не найти ответ, сокрытый глубоко во мне.

Всё так легко, но в тоже время слишком трудно,
Изумрудным кажется дальнейшее развитие событий,
Забыть их нет возможности, и это для меня так чудно,
Занудный весь мотив, перерос в желание стать знаменитей.

Давай мне руку, после спрыгнем мы с высотных крыш,
Париж увидим, может быть, во время нашего полёта,
Но самолёт, везущий нас в закат, сгорел ещё до взлёта,
Надеюсь, хоть сейчас ты в корень жизни глупой зришь?

Поэт грызёт кусочки сердца и души, утоляя голод,
Повод для художника творить – оставить от себя искусство,
Чувство ритма для музыканта означает, что он молод,
Провод соединил меня с судьбой, но почему тут как-то пусто?

Успех – сгорать, но согревать других остатками себя,
Подвесься на верёвке через сук, чтобы заметили тебя.
Смотри легко, не вникая в глубокие порывы человека,
Мы ничего не стоим более, на кассе не осталось больше чеков.

Нас не изменить, мы те, кто есть – такими остаёмся,
Вот, почему, бывает, часто с родными расстаёмся.
Ты говоришь, что трудно быть необычным и другим,
Но расскажи всё это тем, кто восстановил последний Рим.