Мастер, Маргарита и Вдова Клико...

Мастер, "Маргарита" и "Вдова Клико"...



Белоснежным сахарным песком выстилаю дно японской
тарелки.
Лишь японские тарелки бывают такими плоскими.
Затем, с заранее приготовленного подноса один за
другим беру бокалы.
Итальянские, в форме креманок.
Краем их, смоченным в гранатовом сиропе касаюсь
сахарной снежности.
И... переливаю в них роскошное содержимое блендера:
смесь серебряной текилы, ликера, лимонного сока и
клубники - ингредиентов, взбитых до однородной массы
вместе с кусочками льда.
Украшаю лаймом и оставшейся клубникой...
До встречи с Мастером добрых полчаса... всё готово... я
могу позволить себе расслабиться и пригубить любимый
коктейль.
Достигнув возраста "акме" - возраста расцвета, я стала
позволять себе то, о чём и помыслить не могла в другом
измерении, в прошлой жизни.
В той жизни я лишь изредко пригубливала шампанское.
Мне позволялась эта "вольность", скорее всего из-за
совпадения моего имени с именем знаменитой вдовы,
урожденной Понсарден.
Обожая всё французское, зачитываясь в подлиннике
романами именитых авторов, матушка назвала меня
Николь...
Я обожала её...
Ленивая, чуть полноватая, вечно в шелках цвета чайной
розы и длиннющей нитке жемчуга, словно
привязывавшей её к мягким подушкам дивана...
Всегда с книгой и коробкой шоколада, упрятанной в
складках покрывала.
Отцу нравилось всё, что она делала. Он не возражал
против пассивного образа жизни жены.
Польский еврей, он умел обеспечивать семью.
Был красив, ухожен и добр.
А мама... мама никогда не спрашивала его о делах,
считая их мужской прерогативой. Себя - женщину, числя
хранительницей очага, семейного уюта и приятного быта.
Жили мы весело.
Часто, вместо обеда мама покупала огромный торт и мы
пили чай, а вечером, они с отцом уходили в ресторан,
осталяя меня под присмотром соседки.
Соседка засыпала в кресле, а я старалась не уснуть -
ждала родителей.
Меня волновало что-то...
Я хотела вновь услышать некие интонации в тембре их
голосов... которые скажут многое... неясное, но
угадываемое...
А утром... утром мама будет еще нежнее и ленивее
обычного...
Будет источать какой-то невероятный аромат... Духов...
цветов... не знаю...
На завтрак сделает мне бутерброд с осетриной, которую
извлечёт из промасленной пергаментной бумаги.
Рыбу она принесла из ресторана, зная, как я обожаю её.
Я ем лакомство с закрытыми глазами, а когда думаю о
нем (предвкушаю), рот мой наполняется слюной...
Даже сейчас... с бокалом "Маргариты" в руке... я с
удовольствием думаю о тех... детских бутербродах...
Я вышла замуж в шестнадцать...
Муж баловал, возможно любил, но считал ребенком, не
давая возможности взрослеть...
Родители уехали из страны... а я... осталась...
Муж был везунчиком, умеющим выживать и делать
деньги при любом раскладе...
Уехать из страны, открывшей людям оборотистым столь
роскошные возможности?
О нет...
Мне было не скучно. Я умела быть счастливой. Я дала
себе слово - быть счастливой... несмотря ни на что, как,
видимо, супруг дал слово быть несмотря ни на что -
богатым...
Двадцать лет... двадцать лет...
Нет мужа...
Я свободна...
Нет отца...
Мама живет в Париже...
Мы свободны, независимы и, полагаю, обе счастливы...
Матушка читает "французов", а я... я жду Мастера...
Вдова по имени Николь, как Клико, в возрасте "акме", я
жду Мастера... мужчину, для которого приготовила
"Маргариту" клубничную...
Гладкие чёрные волосы, прямая чёлка закрывающая
брови, алый рот...
Женщина-вамп...
Квартира выдержана в тонах соответственных - чёрное,
алое, платина светильников...
Бар искрится россыпью огней... красиво...
Коротенькие кожаные шорты, чёрное бюстье и
завязанная под грудью прозрачная блуза... высокие
сапожки...
Стандартно... но мне нравится, а я привыкла делать лишь
то, что нравится...
Мой ребенок родился мертвым...
Мальчик... сын...
А муж так хотел наследника.
Ему не полагалось знать, что наследника у него не будет...
никогда...
Он винил себя... свою мужскую несостоятельность, а я
молчала, не обвиняя, но и не разубеждая.
И тогда... тогда в нашем доме появился Мастер...
Ухищрения мужа были более чем прозрачны, но
наблюдать за происходящим доставляло извращенное
наслаждение... веселило...
Кем был Мастер?
Актером без ангажемента?
Не думаю. Если и был, то его способность дать здоровое
потомство была проверена и перепроверена... Это я
понимала...
А понимая, вовсе не спешила вступать в игру. Игру,
которая не сулила мне никаких выгод.
Не сулила ничего, кроме разоблачения...
Игроком я была отменным. Всегда.
И я стала "играть" верную жену, которую оскорбила бы
связь с молодым, роскошным любовником.
Мой наивный муж так растрогался, проникся ко мне
такими чувствами, что я и сама стала видеть в нем не
только того, кем он был на самом деле, но и себя увидела
в свете ином...
Но свет этот... сиял в жизни моей недолго... совсем
недолго...
Я лежала в ванне, а супруг услаждал себя Мартини с
маслинкой...
Подбрасывал ягодку... ловил... и...
Я слышала как он кашляет... потом слышала, как
хрипит... потом... как на пол рухнуло что-то тяжелое...
Этот гейм закончен...
Мастер лениво пригубливает напиток... смотрит...
Я начинаю дрожать и... капли прохладной влаги
выплескиваются на мою грудь...
Случайно... намеренно... какая разница...
Стекают в низкий вырез...
Я "жду" Мастера...
Мастер и пролитая "Маргарита" сливаются, а я сливаюсь
с вечностью в этот краткий... бесконечный миг...
И голос мой звучит особенно, и Мастер говорит - какой
необычный аромат разливается в комнате после любви...
А возможно, это лишь аромат "Маргариты"...
Или?..
Хочется думать - не только...



РИНА ФЕЛИКС