Много стихов

                Смятение чувств

                Не стихи - маета. Муза спит во дворе:
                Тесно женщине пьяной в моей конуре.
                На столе кавардак, он - прекрасен.
                (У поэта всегда на столе кавардак)
                Кто-то скажет: "Дурак". Ну, а я не дурак.
                Я рассержен и очень опасен.
                В подкидного со мною играет сентябрь,
                (Мне не надо побед, вдохновенья хотя б...
                Пусть оно нынче ночью приснится).
                Вновь влюбиться хочу - я такой же, как все,
                Убегаю в закат  по вечерней росе,
                Чтобы утром с рассвета свалиться.
                Отцветает любовь. (Расцветает душа)
                Наплевать, что в карманах теперь ни гроша...
                Но смогу ли, оставшись без денег
                Людям всем угодить - и своим, и чужим,
                Уезжая из общего в строгий режим
                Чередою смертей и рождений.
                Пахнет рыком овчарок мой утренний сон -
                Он от лая людей лаем псов обнесён:
                Разве в жизни такое бывает?
                Не хочу под откос! Вздрогну, дёрну стоп-кран!
                Смерть потащит во гроб, жизнь метнёт на диван,
                Но  похоже, что жизнь побеждает...
                Белый голубь, как флаг на тюремном окне.
                За решёткою зэк улыбается мне -
                Произносит какие-то фразы...
                Никого не боюсь, ничего не боясь,
                Я душою чистейшею тыкаюсь в грязь -
                Все мы, смертные, вышли из грязи.

               

               

                Очередь

                Очередь живая. Прошлый век.
                Колбаса. По килограмму в руки...
                Вряд ли замечает эти муки
                В Родину влюблённый человек.

                На весы положены судьбе
                Люди, те, что счастья не просили,
                Затаившись посреди России,
                Будто бы в нетопленой избе.

                На рассвете в питерском раю,
                Где дома торговые неброски-
                Занимал за мной Иосиф Бродский
                И ушёл...
                А я с тех пор стою!
               


                На руинах любви

                Уходи, любимая, не мучай,
                Не пиши волнительных стихов.
                В церкви нынче батюшка певучий
                Мне очистил душу от грехов.

                Но от боли кто её излечит?..
                Словно лампы в сотни тысяч ватт,
                Полыхают, догорая, свечи,
                Как порой над церковью закат.

                Я теперь брожу - печальный инок -
                Улицами музыки без слов,
                Не пытаясь строить на руинах
                Наших чувств вчерашнюю любовь.

               

               

                Петербург. Сентябрь.


                Петербург. Сентябрь. Ненастье.
                В ЖКХ весь день аврал.
                Я опять "ненастье - счастье"
                На беду зарифмовал.

                За окном - проспект Московский.
                Здесь мой дом. Здесь смерти жду.
                Кум приходит - Глеб Горбовский,
                И дудит весь день в дуду.

                А потом кричит: "Позволь-ка
                Мне залезть на пьедестал..."
                Вот бы денег было столько,
                Как стихов, что он читал!

               

               
               В ЛАБИРИНТАХ ГРУСТИ
               
                Дожди случайный образ смыли,
                Застывший в памяти нечёткой:
                Россия загнанная, в мыле,
                На запах пота и селёдки
                Рванётся бодро и споткнётся,
                Как старый конь о твердь земную...
                …Душа-болячка в теле бьётся,
                Волнуя голову больную.
                Россия-мама не отпустит
                Меня из бережных объятий,
                Теряя в лабиринтах грусти
                Всю сущность родственных понятий.
                Среди барачного народа
                Сижу, как вещая старуха,
                С торфобрикетного завода
                Поэт рабфаковский - Витюха.
                Соседи пьяные не дремлют:
                Кругами ходят, просят хлеба.
                Их слюни капают на землю,
                А слёзы горестные - в небо...

               


                Битва молний

                Битва молний в объятьях теней -
                Будто тучи штормит в час рассветный.
                Солнце! Светом печали развей
                И впусти в свой солярий заветный.

                Небо дышит прохладой беды
                Потому есть чему удивиться:
                Утопая в потоке воды,
                До колодцу дойду, чтоб напиться.

                А вдоль поля - гробы да гробы,
                Затопила стихия кладбИще -
                И всплывают они...
                От судьбы
                Кто судьбу свою лучшую ищет?

                Из утробы затопленной дня
                Выплыть к небу пытаюсь, пытаюсь...
                Наплывают гробы на меня,
                Как акулы... От них отбиваюсь!

                Я не выплыл из бездны. Не смог.
                Как-то сразу истаяли силы.
                И понёс меня трепетный Бог
                Вдоль гробов до ближайшей могилы.

                Начинался Кровавый закат
                Это кровью земля исходила.
                А душа, раскалившись стократ,
                У Всевышнего жизни просила.


                Лишь мёртвые не плачут на Руси...

                Неси меня, судьба моя, неси
                Ухабами привычными Отчизны...
                Лишь мёртвые не плачут на Руси,
                Все слёзы свои выплакав при жизни.

                Я выпал из житейской суеты
                Судьбе-хозяйке в жаркие ладони,
                Как будто в пустоту из пустоты
                Меня примчали тихвинские кони.

                Фантазии мои тому виной,
                Что я сквозь время в прошлое врываюсь,
                Где, пивом наслаждаясь у пивной,
                Ещё не плачу - людям улыбаюсь.

                Из памяти, как из лесной глуши,
                Гляжу на мир, но мир не замечаю.
                А в небе солнце светит - хоть пляши
                И я, дурак, его не выключаю!


                Издержки января

                Не говорил я, что дела так плохи,
                И не твердил: ложись да помирай.
                Ведь мой удел - удел самой эпохи:
                Творить добро для тех, кто рухнул в рай.

                И может быть - мятежное искусство
                Входить в чужие мысли втихаря -
                Нет, не порыв, не пламенное чувство,
                А бурные издержки января.

                Пусть от зимы останутся надежды,
                Что грянет свет, что включится тепло...
                Снуют вокруг культурные невежды
                В наш чёрный город коих занесло.

                А рядом я, в плену житейской веры
                Живу как все, но позабыв про всех...
                И плачут, плачут горько лицемеры,
                Из сил последних сдерживая смех.


               
                Чёрные птицы

                На хребтине забора
                У меня под окном
                Бедный родственник - ворон,
                Словно в царстве ином
                Вдруг очнётся от спячки,
                Опечалится вдруг,
                Не дождавшись подачки
                Из протянутых рук.
                Я крошил по привычке
                Хлеб ржаной в тишину.
                Сизари да синички
                Сбились в стаю одну,
                Крохи хлеба хватая...
                Меж развесистых крон
                В небе чёрная стая
                Полумёртвых ворон.
                Русь ворон не накормит,
                Но согреет им сны,
                Ведь российские корни
                В этих птицах видны.
               

               


                Умирающий ангел

                Вхожу, как вражеский лазутчик,
                В любимый город... А вдали
                Друг дружку лбами метят тучи
                На стыке неба и земли.
                Как будто огненные корни,
                Пронзая тучи на лету,
                Летят по небу крики молний,
                Гася собою темноту.
                И кто поверит, кто узнает
                Про то, что там бунтует смерть:
                Какой-то ангел  умирает,
                Да всё не может умереть.


                Воскресение в Тихвине

                Во имя мира и его спасенья
                Я не останусь молча в стороне:
                Приеду в храм в Святое воскресенье,
                И сам Всевышний спустится ко мне.
                Он добрым словом душу не излечит,
                Но я услышу в громкой тишине,
                Как горько плачут под иконой свечи,
                И языками тянутся ко мне.
                О, Тихвин, Тихвин!
                Маленькая площадь,
                Там церковь есть, где был кинотеатр.
                Хотелось жить свободнее и проще,
                Но запретил мне мыслить психиатр.
                Зависнет туча зданием над нами
                И задрожат людские телеса.
                В мои глаза счастливыми глазами
                Случайных звёзд ворвутся небеса.
                Листвой пусть машет загулявший ветер,
                Убогих хат скрывая нищету.
                Но я люблю дома простые эти
                Вот именно за эту простоту!
               


                Устаю от слов твоих

                Устаю от слов твоих, от взгляда,
                От стихов, что бьют меня, как плеть.
                Я родился возле Ленинграда,
                Чтоб под Петербургом умереть.
                Не по блату жив на этом свете
                Среди прочих русских горемык.
                Я с Рубцовым жил в одном столетье,
                И к простым стихам его привык.
                Память из былого не отпустит,
                Душу будоража... Ну и пусть!
                Если нынче не умру от грусти,
                То умрёт сама от грусти грусть.
                Я печаль от глаз чужих не скрою...
                Не в аду и даже не в раю,
                А в селе за Вологдой-рекою
                Эти строки людям допою!
               


                Думаю о хлебе

                Мою судьбу листает время.
                И очень трудно угадать
                Какой же личности на темя
                Ложится божья благодать?
                Завидев шиферные крыши
                Своей деревни, всякий раз
                Я ощущаю: солнце дышит
                В мои глаза из Божьих глаз.
                И там, где тучи плачут в небе,
                Меня не ждите - не приду!
                Я нынче думаю о хлебе,
                И забываю про еду.
               


                Не шутите о печальном

                Не шутите о печальном
                В час, когда печаль грызёт.
                В ресторане привокзальном
                Я напьюсь, коль повезёт.
                И тогда тоску-кручину
                Отгоню, и плюну вслед...
                Бед своих ищу причину,
                А причины вовсе нет.
                Потому, как будто школьник,
                Доверяясь сентябрю,
                Постою у колокольни,
                Крикну: "Здравствуй!" звонарю.
                И над Тихвинкой- рекою
                Вдоль туманных берегов
                Поплывёт вслед за волною
                Перепев колоколов.
               


                Кураж
                Алексею Пурину

                Взглянув в окошко-амбразурину,
                Я снова рад листочку фигову.
                Все лавры Кушнеру да Пурину.
                Все листья с дуба - Тихомирову.

                Твердит какие-то нелепости
                Прохожий, думами заваленный!
                Душа во мне как будто в крепости
                Той, что похожа на развалины,

                Каким-то новым чувством мается
                И надо мной, хмельным, куражится...
                Бесился я, что жизнь кончается,
                А оказалось - просто кажется.


                Памяти Юрия Кузнецова

                В час вечерний стонут травы
                У причала, где паром.
                "Эй, паромщик, дай отравы!"-
                Жизнь моя сплошной дурдом!

                Лень зерно сегодня сеять,
                И с гармонью  потому
                Я иду. Шумит "Рассея",
                Тошно сердцу моему.

                Выйдет Юрка-плут из бани,
                Как гармошку, стих рванёт.
                Он родился на Кубани,
                А в Москве подмётки рвёт.

                И судьбу заткнув за пояс
                Не шагнёт, а полетит.
                И, стихами успокоясь,
                Жизнь, как хату, освятит.

                Он как мяч швыряет слово,
                И не может жить без слов -
                Из поэтов Кузнецовых,
                Самый главный Кузнецов.

               

               

                На Сенной площади

                На старой площади темно и - ни души...
                Как одинока в эту ночь Сенная.
                А в небе месяц светит, хоть пляши,
                Спеша в рассвет, дорог не выбирая.

                Здесь по ночам пустынно и мертво,
                Как будто вечность в сеть времён попала.
                И крепко спит закрытое метро
                На месте церкви той, что здесь стояла.

                Тревожит душу вечный непокой
                И, небо петербургское вздымая,
                Явилась церковь Спаса на Сенной,
                В земную твердь родимую врастая.

                И снова у Вселенной на руках
                Я вижу храм на склоне этой ночи,
                А белый ангел о шести крылах
                Судьбу народу новую пророчит.