Иронические стансы. Генриху IV

      ИРОНИЧЕСКИЕ СТАНСЫ
                (хроники)
            

Ты нянчишь и сердце
                добродетель?
Всевышний за неё в ответе.
Ну а на знамени - терпимость?
Неужто с фанатизмом
                совместимость?..
О, мудр ты был и прав по гроб,
Честил католиков ты раньше
                без оглядки.  -
Вассал он твой, или холоп -
- "Попался?!" -
                враз поджаривали пятки.
И сам, поди, не раз дрожал,
Король-боец, король-трудяга,
Из Лувра не в исподнем убежал
От Медичи, воинственный бродяга?
Как убивалася мадам Екатерина
(зятька жалела пуще сына),
Вот незадача, не могла решить, -
Тебя зарезать или задушить?
За промедленье поделом и кара,
Довольно ловко ты провел её,
                Наварра!
 
- Так что твой  бодрый конь,
                и где твой прежний пыл?
Ум  окрылённый медленно остыл.
Ты помнишь ли, король,
                бесстрашных гугенотов?
Ты в новый век с тяжёлою заботой
Без них уж переплыл,
Но ничего, король, ты не забыл.
О, как по Франции вы мчали
                жарким летом,
И в стычках раздирали
                старые колеты.
В руках псалтырь со шпагою,
Талант, огонь и Вера -
В истории не сыщется примеров!

И слово новое роилось
В пыли и за хвостами лошадей.
Молва гласит:
                тогда оно родилось!
В боях, в грязи,
                и только для людей.
Когда оно взойдет?
Кто стал его пророком?
Но кровь и кровь
                дымится над истоком...
Из тьмы веков
Доносится твой зов:
"Ко мне! Ко мне,
                вояки-гугеноты!" -
Ты их потом на мессу променял,
Как медные денье на ноты.

Бесстрашен ты и прав:
                в бою! Среди мечей!
Но ночью храбрость укротил твою
Наёмный блеск ножей.
Как лучше волю закалить?
С убийцею часы бок о бок проводить,
Дразнить, ярить его,
                и желчному уму дать волю,
И дать врагу кинжал,
                и шпагой пригвоздить,
Его предсмертным насладившись воем.

Ты в лилиях и атласе хорош,
Но план созрел и точат новый нож.

Любовь, любовь, о сколько было их,
Простых крестьянок и графинь нагих,
А начиналось крошкой Маргаритой,
Все промелькнуло, но не все забыто.
Ты помнишь ли, король, доселе
Единственный свой свет
              и стан прелестной Габриэли?

Зачем серёжка на ушке,
Король-бедняк, король-забота,
И у крестьянина
                есть курица в горшке?
И для тебя открыты все ворота?
Послушай, кум, недолго до беды,
Когда холопам не дают еды.

Какую мудрость ты ещё постиг?
Чего в политике Европы ты достиг?
Союз народов?
                Дивный результат!
 А как же твой испанский супостат?
Он, издыхая, брызжет ядом –
Там! За кордоном!
                Но жена то рядом.
Ты ей инфанта подарил
И сам себя приговорил.
Не верь жене,
                безмозглой бабе-тумбе!
Любовников её -
              - весь флорентинский сброд,
Вели передушить на клумбе.
Тень Габсбургов от этой бабы зла
На твой народ и на тебя легла.

Доверчив стал, а был хитрее всех,
Нас  усыпляют старость и успех.

Попустит Бог - и снова нож!
А чем он, право, не хорош?
Велик соблазн -
                монаршей выпить крови.
Предатель здесь,
                он и тебя предал,
Но ты его не разгадал,
Ой, кум, впустую хмуришь брови.
Беспечность? Или дань судьбе?
О, быть беспечным только не тебе!
И на параде покушений,
               двадцать шестой,
                вот славный юбилей!
Добрался до твоей
                многострадальной шеи...

Но вот оно, желанное, взошло,
Лишь для людей содеянное слово -
                ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ.
Зачтётся королю
                (а время ли пришло?)
И на его ЧЕЛО
                поставить: ВЕЧНОСТЬ.




В колонтитуле Генрих  IV,
король Франции и Наварры.
(из инета)