Восхождение

Там где с неба на головы, падает пепел,
Где эмоции мира, по сточным канавам,
Плывут сквозь чертоги, немых песнопений,
Уступая тропу злобным нравам.

Мы сжигали людей, сомневаясь в их вере,
На крестах у дорог, распинали младенцев,
Чтобы блудные дети, далёких развалин,
Жили смертной судьбой иноверцев.

Вскрывая в подвалах, промерзшие трупы,
Искали мы признаки, следственной связи,
Замены судьбы - что сулила вам вечность,
На мир, где валяетесь в грязи.

Мы знаем, что метод людей-душегубов,
Лечения нервов, в режиме сознания,
Позволит, быть может, в мучениях плоти,
Познать вам закон мироздания.

"Пожалуйста, хватит" - но голос, не дремлет,
В пустых черепах, зарождается разум,
Ослепший посланник, забытого бога,
Чей мир, за пороки, наказан.

Разрушены храмы, молитвенных истин,
Законы небес, растворив трупным ядом,
Стремится глупец, навязать свою Веру,
В борьбе, между раем и адом.

Ночами, в полях, слышны песни усопших,
Леса убаюканы, стонами Банши,
Наш мир, погибает, уводят нас тропы,
В места, где мы не были раньше.

В краях, где дожди, размывают понятия,
И звуком неистовым, воют бураны,
Мы будем пытаться, уйти прочь от света,
Скрывая, в ночи свои раны.

Увидят рассвет, только избранных стаи,
Изгнавши из душ своих, признаки страха,
Протяжные вопли, в предсмертных объятьях,
Восставших из древнего праха.

Их мёртво-рожденные дети узнают,
О падших созданиях, из плоти и грязи,
Которые ищут в бескрайних пустынях,
Живущих в священном экстазе.

Поклонники мерзких, забытых религий,
Намеренно ставят, кресты вверх ногами,
Чтоб чёрною падалью, встало однажды,
Холодное солнце над нами.

Замерзшие земли, оставлены светом,
Пытаемся жить, уходя в свои норы,
Пусть больше не видеть нам, звездного неба,
Пусть в вечность уходят дозоры.

Времени нет, что бы стать благозвучным,
И нету стремления, стать кем то вроде,
Того, кто сжигает мосты за собою,
Кто, в бренности смысл, находит.

Потерян рассудок, лишенный извилин,
Несметно количество, жертв трепанаций,
Мы чувствуем боль, мы не сможем покинуть,
Пределов глухих резерваций.

Лишь только надежда, на то что однажды,
Все это, окажется сном и не больше,
И вера, что грань между адом и раем,
Уже не становится тоньше.