День гранёного стакана

Сон мой и краток и тревожен.  Найди хоть несколько отличий от «поэта».
Щёлк! Пять утра. Как меч из ножен, я достаю свой дух из мяса и скелета.
Глотнув пивка, открою алкоголя квоту на то количество, что должен растворить в крови,
Бужу своих девчонок на работу, толкну ВолкА – «Что снилось, визави?».
- «Родная Арктика. В Норильск  когда поедем?» - «Не знаю. В этом, или в следующем году»,
Я познакомить обещал его с арктическим медведем, а он запомнил это (на беду).
Поедем.  Word is bond.  Пока заценим, что в мире деется, - экранные газеты,
На  дня глазу противнейшим ячменем взросла страда «Да кто ты? Что ты? Где ты?!»
Пошлятина. Всё нудно и старо. Ты помнишь, пару тысяч лет назад,
Когда гонец вещал так лживенько-хитро, его возможно было тупо .. растерзать.
Аха.  А нонче все безлики, вещают тут без страха и упрёка,
Такие пластилиновые фрики, пришедши из прекрасного далёка
Здесь проповедуют.  Попробуй, разберись, чья же конкретно ныне с краю хата?
Я говорю себе – «Уймись на бис!» и засыпаю на боку меньшого брата.


Обед.  Волчок мне дышит в ухо, гулять меня он должен вывести во поле,
#Твойроткомпот. #Проруханастаруху.  Пять километров, мой родной. Не боле.
И он ведёт меня, а я опять поддам чуть огненной воды в физическое тело.
«Как сам?» - «Как сала килограмм» - А как ещё средь моего надела?
Идём домой по ломаной прямой. Гы.  Бытность аристократического класса.
Господь не парит нас сумою и тюрьмой.  Волк подъедает котелок сырого мяса.
Потом Шекспир, тетради и роман. Не знаю, допишу ли, надоест?
Поэт за словом тянется в карман. Нет, это вовсе не тяжёлый крест.
Глушак не помешает Калашу.  Перед живой должна быть мёртвая водица.
Я не умру, пока не допишу.  А есть ли смысл реально торопиться?

Очнулся. Поздний вечер. Волк храпит;)   В крови истаял градус алкоголя.
Вот, кто реально в этом мире сибарит. Да кто сказал, что вольному – неволя?!
Он выгулять меня обязан перед сном, вперёд катится служба, спит солдат.
Я, разбавляя юшку молодым вином, сквозь тьму иду за Волком.
Наугад.
Свет фонарей. Скорее нет, прищур. Косится город на опасный чёрный лес.
Проходим мимо взвода сверхдешёвых  дур,  тут с ними сутенёр, - паскудный мелкий бес.
Для брата нашего – он конченая мразь, чуть подприсел..  и в челюсть апперкот,
Вверх мокасины, туша жертвы в грязь, скажи спасибо, мне не нужен твой живот.
Досужий Вавилон работает. Смешно. Грешно. И в высшей мере странно.
Играет Константин «Всё решено»* в наушниках. Плюс алкоголь и прана.
Романтика! Романтика извне. Моя родная управляемая кома.
На этой эйфорической волне проходим двор. Мы с Волком дома.
И тёлки дома. «Как дела? ПрЮвет! Как деканат? Работают ли дети?»
«Всё хорошо. Превед! Превед-Медвед! Студенты суки. Я за всё в ответе.»
А Волк изволит ужинать, теперь, подайте-ка три-пять куриных грудок,
Он выгулял меня сегодня без потерь. И мне бокал, - прочистить мой рассудок.
Польются шутки, разговоры, анекдоты, а пузыри в шампанского бокале,
Мне бьются в купол черепа, как в контрстрайке боты. В финале дня.
Или ващще в финале?
Да никакого нет финала для меня, бо в склепе моём пыль с полей Узбекистана,
Поди-ка отличи все эти ночи ото дня.
Какого дня?
От дня гранёного стакана.