Моя мириада

Не там свет, где святи;тся имя твое,
ибо здесь в смерти жизнь ищет равного,
безвластно желание жить.
Градом грусть с неба по лицам бьет,
не избави нас от лукавого,
но избави нас ото лжи.

Все вернется вновь от точки начала
и дойдет до пределов осей,
повсеместно, необратимо.
Бесконечен цикл, как смысл причала,
и когда-нибудь дрогнет жало в осе, —
запыхтят ледоколы по льдинам,

оставляя Земле от тела обрывки кожи.
Смотри, в газетах полно страшнейших смертей:
дети, женщины; тут и там находят тела.
Все вернется, а значит все те же рожи,
будут мучать, как грифы, посредством когтей.
И снова, — болезнь и мгла.

Но не все омрачает дали пространства,
дни и ночи, и то, что между,
не четок печали штамп.
Из тысячи горечных трас вам,
с неба нисходит надежда,
большая, как Мандельштам

Надежды любовь к горемычному Осипу.
И от этого ночи тише, светлее,
теплее в утробе дня.
Если камень, однажды, в море бросить,
то когда-то, спустя миллионы столетий,
он также достигнет дна.26

Потому избавление проще, прекрасней,
чем мерцание звуком, извергнутым ртом,
ежедневная смерть в боях.
Но простое – ужасный уход от ненастий.
Все должно быть, как есть, если только на то
будет вечная воля твоя.