Баллада о Эдуарде и Фёдоре, ангелах

                А в особенно скверные дни у меня бывает ощущение,
                что на меня падает свет, исходящий из их личины.
                Примерно отсюда же



«Два громовержца, Эдуард и Фёдор…».
(…текст обрывается, но виден телефон.)
Хоть небо высохши и вышедши из моды –
не зная, где, я слышу этот звон.

Мне непонятны ихние деянья,
но ихний дух мешает мне дышать!
Газета порвана, товарищи римляне,
и лучше б нам её не воскрешать.

И я не тороплюсь и не желаю
ту трубку телефонную набрать,
спросить, что делают и как там поживают
и их вполне профессию узнать.

Быть может, там они живут, где жили,
а может быть, вписавшись в жизнь зазря,
сантехнику налаживать решили
да в телевизоров подались лекаря.

О кто они тарарарарара те двое?
Они стоят сейчас ко мне спиной, эм бе.
Они, эм бе, выводят из запоя
иль похоронную на тубе и трубе.

Да, но я дрожу, когда я их чувствую печёнкой!
Я к их услугам не прибег ни раз!
Я помню смутно звук их перьев звонкий
и смертный ужас их железных фраз.

Из их спине, из твёрдой, узкой складки,
с сторон обоих – прямо верится с трудом! –
уж закудрявились, как сельдерей из грядки,
орудья возвращенья в ихний дом.

А в общем, в тутошней мы, как водится, не горды.
Любой профессии достойный ангел рад. –
Вот молнию рукой метнувши Фёдор.
Вот громом громыхнувши Эдуард.