Домой рэп

Уже почти два часа ночи. Она спит, уставшая, в кровати,
Ты хлещешь виски в кухне, но тебе и ста рюмок не хватит,
Чтоб заглушить этот пожар, что разыгрался в бунташной душе,
И в ваших душах смог в мгновение пламя зажечь,

Ты пьёшь и смотришь в темноту за окнами сквозь эту шторку,
Которая висит на тридцать пятом этаже Нью-Йорка,
И вроде бы за окнами твоими пейзаж очень красивый,
И радостно душе… Но где-то там остаётся Россия…

Сев возле барной стойки, вспоминаешь тихо свою жизнь,
Её бы не вместили этих небоскрёбов этажи,
И дёргаются жилы, и спирает в горле воздух боль,
Но ты всё ещё можешь оставаться здесь самим собой,

Но вспоминать тепло то тебе больно и, наверно, страшно,
Которое осталось в тихой маленькой пятиэтажке,
Где прожил столько ты счастливых и прекрасно ярких лет,
Но больше ничего этого в жизни твоей уже нет,

И там, на дне, и здесь, на этой самой вершине рая,
Думал ты ведь всегда, что сам себе судьбу ты выбираешь,
Но это всё неважно, теперь развеялась всё само,
В сумке лежат билеты на твой утренний рейс домой

Это всё не твоё… Когда бокал допьёшь
В последнем самолёте тут же попроси другой,
За окнами идёт прощальный тихий дождь,
Ты очень скоро прилетишь опять к себе домой,
Во «Внуково» войдя, почувствуешь тепло
Ты слева у себя в груди, и всё поймёшь тогда,
Что сердце здесь твоё приют себе нашло,
И больше не нужны вам никакие города

В сиденье самолёта ты сидишь словно бы на иголках,
Но тебе сейчас нужно лишь вперёд, в свою Россию только,
Во мрачном фюзеляже с запахом приятным от конфет
Ты тихо засыпаешь от усталости минувших лет,

Под шум моторов и тепло от радиаторов вверху
Приходят сны нелепые про толпы иноземных хунт,
Но ты все прогоняешь их и видишь всё теперь всерьёз:
Старинная деревня с рощицей белеющих берёз,

Это всё здесь твоё, никто не вправе у тебя отнять…
В этой квартире на окраине старятся отец и мать,
Ты видишь ясно добрые и мудрые всегда их лица,
И понимаешь, что не будешь больше ездить за границу,

У тебя есть тут всё – тебе не надо больше ничего,
Ты хочешь провести всю свою жизнь. На свете есть закон,
Что Родина зовёт обратно, и бессильно всё пред ним,
И без России уж не милы в свете этом тебе дни,

Ты им живёшь одним – желаньем поскорее приземлиться,
И вновь услышать, как поют родные здесь до боли птицы,
Увидеть родных лица и друзей, увидеть мир, где роз,
От радости не можешь ты сдержать наивных детских слёз

Это всё не твоё… Когда бокал допьёшь
В последнем самолёте тут же попроси другой,
За окнами идёт прощальный тихий дождь,
Ты очень скоро прилетишь опять к себе домой,
Во «Внуково» войдя, почувствуешь тепло
Ты слева у себя в груди, и всё поймёшь тогда,
Что сердце здесь твоё приют себе нашло,
И больше не нужны вам никакие города

И вот наконец пропускной заветный терминал,
И надписи на русском, и на русском бейджик на штанах
Висящий почему-то у того, кто раздаёт багаж,
Зато вокруг него твориться истинный ажиотаж:

Все суетятся, бегают, ища сумки и чемодан,
Но ты проходишь дальше – ты спешишь на выход – должен ждать
Тебя там тот, кто довезёт тебя до сердца всей твоей Руси –
Переправитель в рай столицы, проще говоря таксист,

И вот уже по МКАДу ты несёшься, ветер бьёт в окно,
Пусть холодно в салоне, но тебе на это всё равно –
Ты хочешь надышаться вдоволь воздухом своей страны –
Минуты счастья этого тебе сейчас очень нужны,

И сердце ныть перестаёт, поёт уже с душой вовсю,
Вернутся вовремя домой – вот жизни человечьей суть,
И где бы ты там не бродил, и как бы там долго не был,
Светлее мира здесь всего твоё над головою небо,

И старая площадка детская из прошлого осталась целой,
И, на качели сев, ты достигаешь в полной мере цели –
В одно единое сливаешься ты с домом своим на века,
И эту связь, что между вами, уже не разорвать никак

Это всё не твоё… Когда бокал допьёшь
В последнем самолёте тут же попроси другой,
За окнами идёт прощальный тихий дождь,
Ты очень скоро прилетишь опять к себе домой,
Во «Внуково» войдя, почувствуешь тепло
Ты слева у себя в груди, и всё поймёшь тогда,
Что сердце здесь твоё приют себе нашло,
И больше не нужны вам никакие города.