***

чайник кипит
падает ночь, разбивается вдрызг об асфальт...
я не убит,
или только мне кажется?
лягу поспать.

сон не идет -
ни вино не спасает, ни теплая верная женщина.
я идиот,
я господь, я последняя сволочь и пьянь, деревенщина...
в душеньке трещина -
вот и поет.

сколько еще
глотку рвать пополам и сражаться с безумием?
чет и нечет,
сколько кость не швыряй, трехголовая псина пролает "зеро".
так горячо -
сердце плавится в недрах везувия.
ухмыляется черт,
да под руку толкает перо.

жил - не тужил,
взял да помер, и стало еще веселей не дышать на кадило.
где согрешил -
сам разберусь-порешаю, шаром прокачу по сусекам души.
как ни пыжился - ни разу не выходило
просто взять и пожить.

жилы тянул
под бурлацкую звонкую песенку километры наматывал,как на запястье бинты.
в небо шагнул
да забыл придержать себе лесенку -
рухнула, сволочь,
и не разглядеть с высоты.

кто виноват -
а спроси-ка ты лучше у Герцена.
в рай или в ад -
на завалинку к бабе Яге.
будет тебе
каша из топора,сок березовый, да колыбельная песенка
котик-Баюн примостился на правой ноге.

да не стращай,
не морочь, не грози поруганием.
чай не впервой
до Сибири на плаху топтать.
там хорошо
там холодной рукою заря
в небо сбросит страдание -
благодать помирать.

ежели я
не проснусь поутру - не реви, моя радость, не стоит.
в этих полях
заплутавшие-павшие святы во веки веков.
и на полях
на тетрадных заляпанных водкой и кровью
сквозь тошноту-суету-маяту
все отчетливей смотрит любовь.