Огонёк в ночи

В сезон сожженья ёлок новогодних,
промаясь по извивам дымоходным,
искринка в миг коротенькой свободы
запомнит на века, как "Отче наш",
чреду иных огней... Но это, впрочем,
по звонким колеям беззвёздной ночи
состав вихлялся, будто позвоночник
плывущего на спор через Ла-Манш...

Мы коротали ночь вполне беспутно
втроём в купе, когда по ходу будто
звезда мелькнула: - Гляньте, в небе спутник!
- Да брось ты, померещилось никак!..
Погасла искра и забылась сразу -
и каждый анекдоты салом мазал.
А я уже до этого два раза
за водкой посылал проводника...

И только там, в пристанционном доме,
пылала печь. И Рождество укромно
прикрыло дверь, и в стылую истому
шагнуло наугад через порог,
оставив детвору, что спать не хочет
без ёлки. И сверчок в углу стрекочет;
жена ворчит; и путевой обходчик
хвою сметает в мусорный совок.

Как замечал сам Будда Гаутама:
уснувший есть мертвец!
                Но спящий пьяный
вообще похож на зомби(как ни странно),
но тут бы лучше прикусить язык...
Иного зренья дар, по сути это -
эксперимент природы над поэтом:
мол, сколько же ещё на свете этом
он выдержит её горгоний лик?

Сознанье угасало неустанно -
так в ясный полдень закрывают ставни.
Вагон трясло.
                И я - богооставлен -
держал в уме лишь искорку одну.
Но только с ней я оказался лишним
в пустой Вселенной.
                И из комы вышел
при даме пик, к моей щеке прилипшей,
всей грудью жадно воздуха глотнув...

В сезон сожженья новогодних ёлок
по чуду ностальгия, как осколок,
саднит так неуёмно и дебёло -
ни высказать, ни взять на карандаш!..
Счастливый шанс - неуловимый призрак!
Но, если надо, сохранит и искра
поэта в неспокойном море жизни,
плывущего на спор через Ла-Манш.