Ниже нуля

Подвальный демон рвётся из души наружу,
Я заболел одиночеством, я им простужен.
Твоё существование только обременяет мир,
Падение ниже нуля меняет весь наш турнир.

Правила передвигаются по сетке вниз и вверх,
Вызывая вместо гнева правдоподобный смех.
Нас переиграли ещё на стадии создания гербов,
Угадали в ловушку овощей – пора собрать улов.

Мне со дна твоя сущность всегда была немного виднее,
Тот,  кто поднялся наверх, ненавидит низы гораздо сильнее.
Его память не даёт позабыть все страдания и острую боль,
Маска сменяется маской, но прежней остаётся лишь роль.

Прячемся в небе, чтобы превратиться в яркую птицу,
Но в исходную точку уже нельзя теперь возвратиться.
Грудная клетка разрывается на мелкие составные части,
Вместе с кашлем изнутри вылетают главные запчасти.

Оттанцуем вальс на углях, горя ещё ярче в свете ночи,
Моя смерть от удушья подушкой останется непорочной.
Шрамы на теле напомнят в иной жизни о страданиях,
Каждая мысль станет реальной, словно не в воспоминаниях.

Кислотный воздух разлагает лёгкие, убивая медленно тело,
Всем в округе плевать – правильно, ведь это не их дело.
А я лишь продолжаю тыкать пальцами по чёрным клавишам,
Пусть останусь в вашей памяти человеком, одиночество восславившим.

Ну, коль в товарищах согласья нет, они друзьями точно не являлись,
Скорей, для вида в этих глупых сказках многократно растворялись.
Цветы растут зимой на закопанной землей моей могиле,
Друзьям плевать, их нет, они веселятся всей компанией на загородной вилле.

Я не люблю людей, я не люблю себя, так ненавижу едкое нутро души,
Которая лишь ждёт момента, чтобы отдать команду: “Вот это сокруши.”
Плевать, загнусь от одиночества и самоедства, избавляясь от кусочков сердца,
Промчусь быстрее, чем авто, стирая кровь с блестящих в прошлом венсов.

Каплю деньжата, чтобы купить себе участок почвы и догнивать там после смерти,
Зачем об этом думать в этот миг? Я так хочу - хотите верить, тогда конкретно верьте.
Гитарная мелодия обязана напомнить об одном, как правильно сгорать живым
Под треск кострища, стрясать весь воздух с пепелищем, и задыхаться, будучи чужим.

Пластинка на повторе, окно открыто, а в двери кто-то тихо постучался,
Хотел увидеть море, но вижу лишь корыто, с которым навсегда остался.
Ты не приёмник, ты не телевизор и не телефон, да, ты приёмный человек,
Твой плач от правды смыть не сможет даже  пара сотен крупных  рек.

Всё проще, чем мог себе представить тот философ в недописанном рассказе,
Мы раковая опухоль планеты, участвующая в её последнем долгом метастазе.
Потонешь сам – тяни с собой под воду всех, кто рядом очутился в то мгновенье,
Всё близится к финалу, но почему тогда не видно даже хвост от завершенья?

Хотя, забудь, живи как жил, варись в соку, стекающем по венам и рукам,
В последнюю секунду перед смертью, я даже взгляда на людишек не подам.
Не все на свете мрази, предатели других для выгоды лишь собственной своей,
Но, призадумайся, что если всё падёт на уровень нуля – найдёшь ли ты реальность и друзей?