Корни. часть2, глава 6. семь я

                Глава 6
                Семь Я

  Рая родилась в 1947 году.
Чувствуя учащение схваток, Марина сказала детям:
- К утру у вас будет братик или сестрёнка.
- А откуда они возьмутся?
- А братик или сестрёнка? – дети забросали Марину вопросами.
- А вот ложитесь спать, утром посмотрите!
 К утру Марина уже качала люльку с маленькой девочкой. Для мальчишек рождение маленькой Раи было подобно чуду.
   Марина рожала всегда дома, а Дмитрий помогал ей, лишь иногда приглашала бабку повитуху. Повиснет на дверном косяке, а муж ей подол держит, ребенка принимает. На второй день Марина уже по хозяйству хлопочет: коров доит, кушать готовит.
    Любу Марина родила в стайке, когда вечером пошла коров доить. Вернулась уже с малышкой, завёрнутой в платок…
- Вот, дети, сестрёнку вам принесла…

    Хозяйство было большое: держали коров с телятами, овец, свиней, кур, гусей, уток. Летом всей живности было вольготно на улице. Гуси сами паслись на Кулешовке и приходили к кормлению, куры ночевали на деревьях в саду и заходили в сарай нестись, свиньи гуляли по улице, принимая грязевые ванны в придорожных канавах. Огород был большой, выращивали и корма для животных и овощи для себя. Все дети помогали родителям, в семье было строгое распределение труда и обязанностей. Иногда, конечно, и ремня от бати получали за непослушание, но дети всегда знали, за что влетело и не чувствовали несправедливости...
     Родители никогда не ссорились при детях, они вообще очень редко ссорились. А ребята видели, как мать с отцом любят и заботятся друг о друге. Дмитрий всегда дарил подарки детворе и Марине на все праздники, которые отмечали всегда вместе, всей семьёй.
     Дима сам шил Марине самую красивую обувь. «Как у царицы» , – говорил он. Даже отказывал родным сёстрам, сшить такую же.
- Пусть такой, как у Марины, ни у кого не будет! – а сёстры часто  обижались на него за это.
  Уходя на работу, Марина доверяла мальчишкам младших сестёр. Оставит им пряников с кувшином молока, пряники нужно было разжевать, смочить молоком, и, завернув всё в марлю, дать малышке. Но пока дети жевали пряники, они таяли и исчезали в детских желудках, тогда находчивые мальчишки добавляли хлеб и кормили сестёр.
   После войны жили доме, что построил Дмитрий. Одна комната, в центре на матице - подвесная люлька, в которой качали всех детей. В доме была русская печь с большим лежаком, к ней пристроена печь бытовая, на которой готовили кушать. В подпечнике была перегородка, где зимой жили куры. Пол в доме глинобитный, на нем летом спали все дети. Было прохладно в летнюю жару, правда, сильно кусались клопы, их было очень много. Марина обкладывала ложе паклей, которую потом поджигала, этим хоть как- то отпугивала надоедливых кровососов.
     На русской печи грела косточки бабушка Ксения Варфоломеевна, мама Марины.
    В холодные зимы дети, накатавшись на лыжах, дети отогревались на тёплых кирпичах. Спать на лежаке русской печи ложились по пять - семь человек, закрывались шторкой, долго шептались, пока сон не забирал своё...

   После войны Дмитрий стал подрабатывать пошивом хромовых сапоги для офицеров, а потом устроился на работу 
в сельскохозяйственную артель «Интернациональная».
   Под сопкой Медвежья" было распахано поле, где выращивали ячмень, овёс и другие кормовые культуры. Была там и большая бахча. Старшие дети подрабатывали в артели.
Придут к отцу, работают на поле, а кругом, куда ни глянь, полосатые арбузы на земле. Страсть, как съесть хочется!
- Есть арбузы нельзя! Государственные! - Дмитрий категорически запрещал детям что-либо брать с поля.
   Но когда отец уезжал в управление артели, оставляя помощников на хозяйство, детские организмы не могли устоять перед таким соблазном. Арбузы поедались с космической скоростью и в огромных количествах. Сладкая мякоть сама таяла в рту! Следы преступления тут же зарывались в землю… А по возвращению на поле, Дмитрий улыбался про себя, когда видел, как его мальчишки  каждые полчаса бегают в кусты, желая скрыть мочегонное действие арбузного сока…

   Семья жила по православным обычаям. Строго соблюдались все посты и детям было особенно тяжело. Всё время хотелось съесть то, чего нельзя. Но чем труднее было в пост, тем радостнее становились праздники. Дома на столе появлялось всё, что душе угодно на Рождество, Масленицу и Пасху.
   К Пасхе готовились загодя. Отец собирался на охоту, старшие дети помогали ему набивать патроны. Из девяноста штук патронов он подстреливал тридцать- тридцать пять диких уток и гусей.
 Птицу скобили на сухую, всё перо шло на изготовление перин и подушек, а тушки птицы укладывали в большую бочку и
пересыпали снегом, где они хранились до Пасхи. Потом шла страстная неделя - дни особо строгого поста. В чистый четверг в доме наводился порядок, а в субботу Марина красила яйца, пекла куличи, готовила птицу, потом на всю ночь уходила в церковь на службу, а когда детвора просыпались утром, она уже ждала всех за большим накрытым столом.
   Детям особенно нравилась Троица.  9 июня вся семья с утра шла на сопку, собирали огромные букеты пионов, красодневов, цветущих злаков, пели хором песни. Двери дома украшали кленовыми ветками, на стены крепили цветы и ветви деревьев, на пол стелили рогоз и аир. Аромат стоял удивительный!  Было приятно ходить босиком по траве на полу, и сладко спалось в эту ночь! А Марина говорила детям, что в эту ночь снятся самые удивительные сны…
   На яблочный спас все собирали яблоки, а Марина относила их освящать в церковь. До этого дня яблоки есть запрещалось.
   Один из таких дней Марина и Дмитрий ушли в церковь, а Витальку, двенадцатилетнего мальчишку, оставили на хозяйстве да присматривать за младшими сёстрами. В обед с поля прибежал пастух:
- Виталька! Ваша корова там отелилась! Бегом в поле!
Виталя взял телегу, прибежал на поле. С пастухом погрузили новорождённого телёнка на тележку, Виталик сам отвёз его в сарай и положил в ясли. Корова пришла следом. Он кое-как подоил корову, накормил молозевом телёнка, а когда пришли родители, с гордостью показал им сытого телёночка на чистой соломе и  мамашу- корову.
Так Виталий научился доить. От похвалы родителей он несколько дней ходил гордым и чувствовал себя совсем взрослым мужиком!

  К шести годам Виталя научился читать и по вечерам прочитывал свежие газеты отцу. Писать он умел только печатными буквами, поэтому особенно трудно ему пришлось в школе на первых уроках чистописания. Лучше всего давалась Витальке математика.
    Он давно дружил с соседкой Нелькой, хотя она была старше его и частенько поколачивала. Нелька просила Виталю решить ей задачу
по математике, а он писал ей решения по рублю за штуку, и всегда имел карманные деньги, которые неудобно было просить у родителей.
После школы дети гуляли до одиннадцати вечера, быстро переделав заданную родителями работу. В то время для детворы не было никаких ограничений - ни временных, ни территориальных.
 Все очень любили ходить на сопку Медвежью.
 Старожилы говорили, что назвали её так после того, как медведь задрал мужика на этой сопке, а мальчишкам казалось, что сама сопка похожа на лежащего гигантского медведя с огромными лапами - распадками.
С ранней весны её вершина была лиловой от цветения рододендронов, потом по склонам зацветал дикий абрикос, покрывая сопку розовым ароматным облаком. В мае цвели и благоухали пахучие ландыши, в июне - красодневы, пионы и зорьки. Каждые выходные дети ходили туда за несколько километров, собирали цветы и приносили букеты домой.
 На Медвежьей в то время можно было встретить много старых фанз, опустевших после депортации китайцев и корейцев. Фанзы были полуразрушены, но сады и огороды продолжали давать урожай. Там вёдрами собирали малину и землянику. Очень много росло лука, чеснока и черемши. Осенью на другой стороне собирали виноград и лимонник.
   На Кулешовку, что в трёх километрах от Воскресенки, дети бегали на рыбалку. Река была мелкой, по колено. По ней перегоняли коров на пастбище, и от копыт в илистом дне оставались ямки, где лежали караси. Мальчишки ползали на коленях, нащупывая руками рыбу, хватали её и бросали в ведро. Таким способом можно было поймать с десяток хороших карасей. Под корягами ловили раков и по ведру приносили домой. На старом русле было много бычков, Марина их потом сушила в духовке русской печи и добавляла в окрошку.
     Летом на неделю детвору отправляли к тёте Ксении, сестре Дмитрия. Во дворе у забора там росла огромная черёмуха, посаженная ещё Корнеем Алексеевичем, на которой дети и проводили все дни, поедая вяжущие сладкие плоды. Домой возвращались с синими губами и языками, счастливые и удовлетворённые.
               
  Осенью Марина посылала детей за дикими яблочками, а потом запекала в русской печи их с тыквой, толкла в повидло и пекла пирожки. Как вкусно было! А как чудесно всё пахло!
   Летом и осенью в лесу было много грибов: подосиновики и подберёзовики, белые, но их никто не собирал, думая, что они ядовитые поганки. В пищу употребляли только шампиньоны, которые в изобилии росли на поляне около дома, где собирался скот.
  Дети играли дворами в лапту и в городки, разделившись на команды на пустырях. Их было много в Воскресенке, на месте брошенных домов. Бывало, спрячутся все в полынь, а бабушка Ксения зовёт, ищет. Знают, что она видит плохо, но затаятся и ждут, пока уйдёт, а сами бегут потом домой огородами, что бы от родителей не попало...
   Ксения Варфоломеевна умерла 4 января 1951 года. Ей было 89 лет, и последние дни она лежала на печи, не вставая. На прощание она лишь сказала:
- Жаль, Марина, не успела я Любу донянчить… - Закрыла глаза и умерла. Трофим Алексеевич, её муж, умер двумя годами раньше...

 Младшие девчата росли, и дом стал тесен, и Дмитрий со старшими сыновьями построил новый дом, с тремя комнатами и деревянными полами, большой верандой. Кровлю со старого дома перенесли на новый. На месте старого осталась только русская печь, на которой потом готовили животным и пекли куличи на Пасху...

                ***
Я хорошо помню эту печь. Всегда свежевыбеленная, она красовалась у летней кухни. Бабушка готовила на ней в огромных чугунах мелкую картошку и тыкву для животных. Казалось, что эта печка всегда горячая, а запах от чугунов шёл невообразимый! Я набирала жменю соли на кухне и усаживалась рядом с чугунами. Вкуснее картошки я до сих пор не ела! А какая вкусная тыква!!!
И сейчас кажется, стоит закрыть глаза и детское счастье вернётся с чудесным ароматом!
                ***
               

     Шёл 1951 год… Он был наполнен многими судьбоносными событиями.
     Летом этого года было самое большое наводнение за всю историю Спасского района. Три дня и три ночи лил проливной дождь. Вода скатывалась с сопок, земля, напитанная влагой, отдавала её реке. Кулешовка превратилась в бурлящий поток. Вода   ринулась по дорогам и балкам в разлив...
  Дмитрий возвращался с работы на велосипеде, когда бушующий поток воды размыл железнодорожную насыпь, и огромная волна, набирая силу, смывала всё на своём пути. За спиной он услышал  страшный гул, оглянулся и не поверил глазам своим: за ним вдогонку нёсся, чёрный от грязи, ревущий вал воды.
- Вот тут мне и амбец! - Пробормотал Дмитрий, выжимая лошадиные силы из своего старенького велосипеда. Вал ворвался в долину и стал терять скорость и высоту. Дмитрий по колено в воде дошёл до дома, ведя велосипед. Нижние дома в Воскресенке были затоплены полностью, смыло в хозяйствах птицу и скотину, к счастью, человеческих жертв не было...
   В этом же году 24 ноября у Марины с Димой одиннадцатым ребёнком родилась дочка – Надежда. Мальчишки утром как раз собирались бежать в школу, как отец спросил:
- Ребятки, сегодня распродажа детей в больнице, вам кого купить, братика или сестрёнку?
- Сестрёнку, сестрёнку!!!
Дима остался с Мариной помогать ей при родах и вскоре принял в свои отцовские руки дочь.
Мальчишки бегом возвращались из школы, зная, что дома их ждёт маленький член семьи. А когда прибежали, мать кормила грудью маленькую девочку.
А Дмитрий уже готов был рассказать сыновьям историю загадочного появления сестрёнки:
- До больницы не дошёл, увидел девочка маленькая в речке барахтается, а холодно, думаю, замёрзнет, вот я её выловил, в телогрейку замотал и домой принёс. Нравится?
- Нравится! Нравится!

В 1953 году в возрасте 74 лет умер "вождь мирового пролетариата, отец народов", товарищ Иосиф Виссарионович Сталин. Страна оплакивала своего вождя. На должность генерального секретаря коммунистической партии назначили товарища Маленкова. Закончилось время Лаврентия Берии, началась неразбериха, а народ в деревнях жил своей жизнью и сочинял частушки:
      Вышел из доверия товарищ Берия
      А товарищ Маленков надавал ему пинков...



С приходом к власти Никиты Хрущёва государство снова взяло крестьянство в железные тиски. Одной семье полагалось иметь  только одну свинью, шкуру которой необходимо было сдать государству. Крестьяне Воскресенки всячески скрывали численность поголовья своих хозяйств. Телят выгоняли весной по льду в дольние угодья у озера Ханка, подъезды к которым были залиты в лето водой, там оставляли в свободном выпасе до ледостава, забирали уже взрослых быков, которых забивали на месте и в стогах везли мясо домой. Свиней тоже держали "втихоря", не выгоняя из стайки. Резали всегда под покровом ночи, чтобы не сдавать шкуры.

 Через дорогу от семьи Василенко жила налоговый агент, зорко следившая за поголовьем скота односельчан. Марине и Дмитрию в
данной ситуации было труднее всех. Они оба работали, а за скотиной смотрели дети, которые усвоили все меры безопасности и секретной конспирации при кормлении ...
   Люба, крадучись подбиралась к сараю с ведром корма, прислушиваясь к звукам на улице: вдруг пройдёт кто! Убедившись в безопасности мероприятия, она открыла дверь стайки... Огромная свинья, отбросив её и ведро в сторону, выскочила на улицу. Можно было понять бедное животное, полгода просидевшее взаперти в тёмном сарае. В поросячьем восторге свинья помчалась на пустырь в высокую траву, подбрасывая задние ноги, задорно хрюкая, её завиток- хвостик раскрутился и торчал, как струна. Поймать дорвавшееся до свободы животное – немыслимый труд.
 Люба долго пыталась выманить свинью из дурманящих запахами зарослей - всё безуспешно. Она плакала от безысходности, когда её вдруг осенило! С разбегу Люба вскочила на хребет животного, крепко ухватившись за уши. Свинья в панике с неистовым визгом понеслась в единственно безопасное для неё место - родной сарай. О конспирации не было и речи. От скорости перемещения свиньи Любу охватил внезапный восторг - перед глазами мелькали верхушки щавеля, полынь, показался родной забор и ужасно быстро приближающаяся перекладина калитки в загон, находившаяся, как оказалось на уровне лба Любы... Она успела  только зажмуриться, когда животное с огромной, как тогда казалось, скоростью влетело в сарай. Любу откинуло на два метра, в глазах потемнело…Она подползла к калитке, закрыла её и только тогда пощупала пострадавший лоб. На нём быстро выросла огромная лиловая шишка...

1958 год… Дмитрий был в то время директором швейной фабрики, неплохо зарабатывал. В этот год Марина оставила работу и стала домохозяйкой. Старшие сыновья разъехались на учёбу. Виталий заканчивал десятый класс, а хозяйство нужно было держать, чтобы прокормить младших и помогать старшим детям.
   Из-за неурожая в Китае в этом году началась массовая миграция медведей через границу на сторону СССР. Медведи шли огромными группами по дорогам, полям, через населённые пункты, залазили и громили магазины, столовались на помойках и свалках. Медведи не обращали внимания на людей, шли и шли, опустив понуро головы в известном только им направлении. В Воздвиженке (под г. Уссурийском) один мужик двинул проходящего мимо медведя по мягкому месту лопатой. Оскоблённый медведь встал на дыбы и лапой снял скальп с обидчика. Это была единственная человеческая жертва за весь медвежий переход…
   Виталий мечтал стать садоводом. Он решил поступать в Уссурийский Сельскохозяйственный институт. Но в первый год провалил экзамен по литературе, его сочинение по роману М. Горького "Мать" получило неудовлетворительную оценку.  Он  остался работать в колхозе, чтобы на следующий год повторить попытку поступить в институт.
   Зимой колхоз занимался вывозом сена с заливных лугов, в шестнадцати километрах от Воскресенки. К трактору цепляли двое саней. С трактористом они переваливали стога на сани и везли в хранилище. Ездили за стогами все посменно - через сутки.
    12 января 1959 года Виталий первый раз признался в любви Тамарке Исаевой, а она ему отказала. Расстроенный он пришёл на базу и попросился на внеочередное дежурство, что бы работой  скрасить горечь поражения. Напарники обрадовались, всё-таки освобождались вечер и ночь. Виталий поехал за стогами с трактористом Митрофаном.
   В 12 часов ночи уже загрузили почти все стога, Виталий закреплял последний, когда Митрофан вдруг поехал. Ногу Виталия затянуло под сани, вывернуло и сломало. Митрофан, услышав страшные крики, дал задний ход, а Виталий уже по пояс был под санями. Нескончаемо долго пятился трактор, ломало и мяло кости таза и ног. Металлическая фляжка, что лежала в кармане ватных штанов, была сплющена в лепёшку. Наконец   Митрофан подошёл к нему:
- Садись в сани, я стога посмотрю.
- Да как же я сяду, простонал Виталий, - переломан весь, в больницу вези.
- Может, лучше к родителям тебя забросить? А там пусть они сами…
- В больницу, - Виталя потерял сознание…
Митрофан взвалил его за плечи, положил в стог и девять километров вёз до поселковой больницы, где медичка, взглянув на потерпевшего, сказала:
- Вези в Спасск.
Митрофан переложил Виталия в кузов грузовика и повёз в город. На холодном полу кузова в тридцатиградусный мороз Виталий стал замерзать. В Спасске Митрофан выстоял длинную очередь в регистратуре, и только тогда сказал, что у него в машине покалеченный им мальчишка. Когда Виталю достали, лицо, руки и ноги были обморожены, а сам он не подавал признаков жизни.
         Наутро Митрофан пришёл к Марине с печальным известием:
- Я тут ночью Витальку вашего раздавил. Может, тыщу вам кинуть, что бы дело не возбуждать?
Марина и Дмитрий были уверены, что их сын погиб.
Они помчались в городскую больницу. Виталя был в тяжёлом состоянии, но главное, живой! Марина дни и ночи дежурила у кровати сына, поднимала, переносила и мыла. От тяжести болела спина, низ живота, но она не замечала собственной боли, когда видела страдания своего ребёнка.
   Виталия буквально по косточкам собрал военный хирург Фёдоров Павел Кузьмич, прошедший Великую Отечественную войну.
- Эх, сынок, на войне мы сколько бойцов с того света вытаскивали!  По крупицам тела собирали. Скоро и ты встанешь на ноги и побежишь! Детей- то иметь хочешь? – спросил военврач, снимая швы на ногах.
- Да кто ж не хочет? Только вот в лепёшку у меня всё, возможно ли такое?
- В хирургии, брат, всё реально! Готовься, ещё терпеть придётся. Но потом, поверь, ещё девок в больнице успеешь помять, ты, главное, верь, сынок…
   После операции Виталий быстро пошёл на поправку и даже подумывал о том, как и на ком опробовать свой «опорно-двигательный аппарат». Он познакомился с девушкой Машей, которая научила его целоваться и всяким другим премудростям. Проблема была лишь в том, что Маша двухметрового роста, и что бы с ней поцеловаться, Виталий усаживал подругу на скамеечку в больничном парке, а сам стоял рядом.  При выписке из больницы он был уже морально подкован и полностью готов к романтическим подвигам. 15 июня он уже работал в колхозе в паре с тем же Митрофаном и готовился к поступлению в институт.
  Дмитрия односельчане избрали председателем сельского совета, где он проработал два депутатских срока. Старшие сыновья успешно закончили учёбу, отслужили в армии и работали на производстве.
        Пётр окончил ДВПИ (политехнический институт) судостроительный факультет, после окончания работал мастером дока на 178 заводе. Затем его перевели в управление местной промышленности Приморского Крайисполкома на должность главного механика.  Пётр женился, родилась дочь Наталья.
       Валентин, после окончания Арсеньевского авиационного техникума и отслужив четыре года на подводном флоте, пошёл работать на завод «Изумруд» по рекомендации товарищей. Его пригласили возглавить новый цех, который нужно было ещё сформировать. Валентин организовал и наладил производство, подобрал кадры для нового заводского подразделения, за что был награждён Орденом Трудового Красного Знамени. У Валентина двое детей – Андрей и Лада.

   Николай ещё с мальчишеских лет дружил с Надей Панченко – дочерью Аксиньи (сестры Дмитрия) и Павла. Так случилось, собственных детей у них не было, Надюшку они удочерили, взяв её из детского дома. А Надя всегда считала Аксинью и Павла своими родными мамой и папой.
Детская дружба Николая и Надежды переросла в юношескую любовь, первую, незабываемую и страстную. Родители Нади не могли открыть дочери тайну её рождения, и запрещали встречаться с Колей, мотивируя тем, что сестра с братом не могут любить друг друга, как мужчина и женщина.  А Надя и Коля, страдая и любя друг друга, встречались, не имея надежды на будущее счастье. Николая, не закончившего училища в селе Манзовка, призвали в армию. Службу он проходил в Польше, потом в Китае. А когда вернулся домой, подарил Наде платок…
  Родители думали, что за время службы в армии чувства забудутся, всё пройдёт, а дети писали друг другу нежные письма и любовь их только крепла…
Марина, видя как страдает сын, не раз просила Аксинью отпустить детей. Пусть бы поженились, да уехали. Но Аксинья стояла на своём.
После службы Коля устроился на Спасский цементный завод монтажником-высотником.

    16 января 1961 года Марине и Дмитрию сообщили, что их сын Николай Василенко упал с высоты сорок девять метров и сейчас
 находится в больнице. Когда родители приехали, Коля был ещё жив. Марина была последней, с кем он разговаривал. Семье Марина так и не раскрыла, что сказал перед смертью сын, он умер у неё на руках.
 А Надежда после смерти Николая по настоянию родителей вышла замуж… Только потом Аксинья и Павел открылись дочери. Одному Богу известно, что чувствовала Надя, узнав тайну своего рождения.  Отчаяние? Горе? Что может чувствовать человек, похоронивший свою первую и единственную любовь? Была ли она счастлива в этом браке? Сейчас уже и не спросишь…Всю жизнь она носила с собой платок – подарок Николая, не расставаясь с ним до самой смерти…

    После похорон Николая Марину и Дмитрия начали навещать местные сектанты.
- Вступай наши ряды, сестра. Наш господь воскресит детей твоих, у нас ты обретёшь утешение в горе… - Они долго осаждали Марину, пока однажды она не сказала им:
- Ступайте с богом своим, один бог на земле, и не ваш он, и не наш. А что предначертано, то и есть, и никто изменить не в силах. С горем своим я сама справлюсь, господь поможет, ступайте и не приходите больше…

    Александр после школы год проработал пожарным, а в 1964 году поступил в Сельскохозяйственный институт в Уссурийске на факультет гидромелиорации. Женился на девушке Валентине Деткиной, у них родилось трое детей: Дмитрий, Наталья и Владимир.
Сыновья разъехались. Марина, Дмитрий с младшими девочками  жили в Воскресенке.  Девчата учились в старших классах   школы, нянчили племянников, бегали украдкой на свидания и мечтали выйти замуж.
 В то время моду вошли причёски с шиньонами…
У кого-то из девчат в голове созрел гениальный план…Поздней ночью, когда родители крепко спали, Рая, Люба и Надя отправились на дело, прихватив с собой отцовские портняжные ножницы. Колхозный табун лошадей пасся недалеко. Ноги у лошадей были стреножены, поэтому девчатам ничего не стоило состричь хвосты и гривы. Они спрятали ценные трофеи в чулан, и легли спать…
-  Это же какой подлец колхозных лошадей оскопил?  Кто ж над моими лошадками надругался? – кричал колхозный зоотехник, - Это же что в мире творится! Зачем кому-то нужны гривы и хвосты? Понятно, если бы коня увели...
Дмитрий нашёл хвосты и гривы в чулане, дома девчатам влетело, но имена преступников так и остались тайной для колхозного зоотехника…
Старшая Рая на танцах познакомилась с Володей Панюшкиным, красивым парнем из Москвы. Вскоре сыграли весёлую деревенскую свадьбу, Рая и Володя уехали жить в столицу. Там у них родилась дочь Катя и сын Андрей. Каждые три года они приезжают в Приморье на родину, собираются все братья и сёстры с детьми и внуками, накрывается большой стол, за которым все сидят до глубокой ночи, поют любимые с детства песни.
После отъезда Раи младшая Надежда всё говорила матери:
- Мама, я замуж хочу, как Рая!
- Замуж пойдёшь только после Любы, нельзя тебе замуж вперёд старшей сестры. Вот Любу отдадим, потом твоя очередь.
   18 декабря 1970 года Марина и Дмитрий выдавали замуж своих  дочерей -  Любу и Надю. Люба вышла замуж за Чунихина Геннадия и уехала с ним жить в далёкую Сибирь, город Юрга. Там у них родилось два сына – Сергей и Дмитрий. Позже Люба приедет жить снова в Приморье. Сын Дима погибнет, а потом и Гена умрёт от продолжительной болезни. Люба живёт с сыном Сергеем, невесткой Ольгой и внуком Никиткой.
      Надежда вышла замуж за Прудникова Бориса, родила двух дочерей, Татьяну и Алёну, а позже сына Александра…