Пуническая поэма

Писучи были изобретены мною на станции Обь (Толмачёво) и привезены в 11-летнем возрасте в Москву, где и расцвели махровым цветом. Небось, предки были писцами, писарями и щелкопёрами.
Эти неумелые истории с вымышленными людьми, картами битв и путешествий частично сохранились.
Писучесть — это русское слово для графолюбия.
Нижеследующее, хоть и графоманское, но исторически точное усилие обрисовать родство финикийцев и евреев, основание и гибель Карфагена, а также запараллелить темы о древнеримском переименовании чёрного континента из Ливии в Африку, а Иудеи, Самарии и Галилеи — в Палестину. (В обоих случаях, в результате успешной борьбы Римской империи с семитами.)


Писуча в рифму следует ниже.

                I

Индо-германский Рим... Индо-германская Эллада...
И персы-арии так родственно живут:
Дадут слонов из Индии — награда!—
чтоб попугать и смять семитский люд.

В пустыни выгонять блатное племя,
превознести шумеров, бить Аккад...
И долго с «юденратом» не полемя,
наслать на них погром, и мор, и глад.

На дальних  с е в е р а' х  отбеливаться кожей,
и всё на запад, к славным островам,
забыть семитов волосатых рожи,
что яму моря называют «ям».

О Лациум, этруры, сабиняне...
На бой с Эпиром, пирровский триумф!
На лодках и судах финикияне
с Элиссой устанавливают румб.

То еле, то летят в залив, к ливийцам,
возводят Новый Город—Карфа Ген
и, как положено торговым кровопийцам,
кидают деньги в голубой бассейн.

Блестяще! Удалились всё ж от греков.
(И иудеям след бежать менад,
утробы набивать своих сусеков
и посылать дары в Давидов град.)

«Фи-фи! — сквозь зубы брызжут финикийцы—
Мелита, Сицильяна — наш домен!»
Но шлёпает губами Рим: «Пунийцы,
пу-пу, мы заберём ваш Агригент!

Мы родственники греков, македонцев,
а вы семиты из прямой кишки!
Детишек-то Ваалу — волоконца
их жизней в жертву... Золота мешки.

На сотни лет наш берег пенно-пунный,
мы между Сциллой и Харибдой сможем плыть;
как вы хитонно жить, и тонкорунно,
и нарду навезём, а Карф
решили
                срыть.»

И срыли!
Без слонов и Ганнибала
пропал навек семитский чудо-порт...
Низринули Ашеру и Ваала...
(В Тунисе втуне c'est la vie et c'est la mort.)

«Империи семитов, мавританцы,
не будет больше. Лептис Магна нам!
Здесь будет Африка и греческие танцы.»
Вдолбите это нумидийским лбам.

                II

Обрушен Тир, повержен Ершалаим...
Арийский Рим воззвал: «Без Иудей!
Капитолина Элья! Мы караем.
Мы, без бород, тя выплюнем, еврей!


Не будет филистимлян, Йотапаты,
а будет  П а л е с т и н а  и тетрарх!
А если чем семиты тароваты,
для дурней это отразит Плутарх.»

                III

Восстал восток. И взбучилась Кирена.
В Александрии бунт израильтян,
они по Нилу вверх идут, и плена
обрезанных боится Аппиан.

Евреями захвачен Кипр. О боги!
Где легионы? В скверне Вавилон.
Последний бой, бегут единороги
в пустыни Ливии. Идёт парфянский слон.

Мipы погаснут, души истолкутся,
мессии обратятся в нужный вздор,
а богоцарь, хозяин реституций,
опять устроит войны и фурор.

Британский Рим, он рейнский, он эфесский,
дорический — корчует христиан...
В сияньи волн, в их неустанном плеске
троянский конь плывёт в Медиолан.

А в нём и бредни, и история семитов,
синайских помешательств декалог,
неистовость молитв израэлитов,
и плод камланий — человекобог.

                IV

И сотни лет от Библоса к Хеврону,
и путь к Варшаве, к яме у Понар...

Босфор... Гречанки... Хтонно бресть к Харону!..

A мне — жидопоэту — гонорар.