мутация героя в потустороннего исполина

— Вы хоть понимаете разницу, кто вы, а кто Райкин,— спросили Залдостанова,— Труффальдино кто сыграл? А вы кого сыграли?

— Я двадцать лет играю одну роль — байкера Хирурга, — сказал Залдостанов и заплакал.

И так он это сказал, так заплакал, что все вокруг тоже заплакали.

— Константин Аркадьевич, возьмите Залдостанова к себе в театр,— вдруг сказал кто-то.

 — Ну, хорошо, попробуем, — сказал Райкин, утирая слезы, потому что он тоже плакал от слов Залдостанова.

Сначала — от страха, потом от жалости к себе, а в конце уже от ужаса, что судьба и ему могла даровать всего одну роль.

И Залдостанов сыграл!

Сначала он сыграл льва, которому Самсон раздирает пасть, затем Самсона.

На чёрного Залдостанова в роли Отелло выстраивались очереди от Никитских ворот до Трехгорной мануфактуры, обвиваясь тройным кольцом вокруг Новодевичьего монастыря.

Но истинная слава пришла к Залдостанову в роли Акакия Акакиевича Башмачкина.

Маленький человек, боящийся каждого шороха.

Я впервые в жизни играю самого себя,— сказал Залдостанов,— совершающий несправедливость несчастнее несправедливо страдающего, жестокие и бессердечные люди оскорбляют достоинство других и выглядят, в конечном счете, более слабыми и ничтожными, чем их жертвы,— сказал Залдостанов и опять заплакал.

И так он это сказал, так заплакал, что все вокруг тоже заплакали.

Плакали театральные критики, зрители, плакал Константин Райкин, рыдала вся очередь за билетами  от Никитских ворот до Трёхгорной мануфактуры.

Спектакль сняли с показа, но на улицах Москвы стал появляться призрак, который снимал кожаные куртки с прохожих.

Одни видели в нем схожесть с Залдостановым-Башмачкиным, другие не замечали ничего общего у грабителя с робким чиновником.

Однажды ночью призрак встретил «значительное лицо» и сорвал с него кожаную куртку, напугав до того, что тот «даже стал опасаться насчет какого-нибудь болезненного припадка».

После этого случая начальник стал лучше относиться к людям.