Виссарион

У Виссариона Степановича Копытова
коня отродясь не было.
Да и сын не заводил вроде.
Опять же, ну, куда того коня?
Дачный поселок — не деревня.
Участки по шесть соток,
проулочки узкие.

Да, в принципе,
и конь-то Копытовым
был без надобности.
Старик давно отдыхал в раю,
а сын в рай готовился —
большую часть года жил
на Святом Афоне.

Внучку, Степке,
конь, может, и пригодился бы —
где-то в Рязанской губернии
держал он, по слухам, пасеку,
и преогромную.

Но жил-то он там,
а конь-то, конь
непонятно каким образом
и, главное, зачем,
оказался в Подмосковье.

На тех самых шести сотках,
довольно плотно застроенных
и засеянных газоном,
обрамленным разросшимися куртинами
чудесных гортензий.

Всякий раз,
проходя вдоль живой изгороди Копытовых,
к слову сказать,
давно не стриженной снаружи,
я вглядывалась в редкие просветы
между ветвями боярышника,
пытаясь увидеть коня.

Да и пес мой,
чуя затворника,
все норовил просунуть нос
между колючками.

Порой из глубины сада
доносилось то деловитое,
то горестное ржание.
Но целую неделю, а то и две,
конь на участке куковал в одиночку.

Заезжие обитатели
садового товарищества
в коня не верили.
Хотя ближайшая соседка Копытовых,
местная аборигенка —
Муза Карловна,
со второго этажа
щитового домишки которой
участок покойного Виссариона
был весь как на ладони,
рассказывала при случае,
будто бы конь
действительно существует.
Серый в яблоках,
запряженный в телегу.

Так в упряжи неделями и мается.
И есть себе готовит,
и душ принимает,
и газон стрижет
вместе с повозкой…

И всегда практически один.
Лишь изредка наезжает Степка.
Конь и встречает
со станции младшего Копытова,
и отвозит его обратно
в своей таратайке.

И вроде как
иногда созваниваются они,
по словам Карловны,
но тоже не часто и лишь по делу.

Сегодня выхожу из калитки
в неурочное для меня время,
а мимо — конь с телегой,
настоящий, живой, в яблоках!
И — в сторону железнодорожной станции.
А в телеге парнище небритый, чернявый.
Поет во все горло,
присвистывает —
то ли весел, то ли пьян,
то ли дурковат от рождения.

Я Степку-то взрослым и не видела,
но чую сердцем — он это.
А как не чуять,
если в упряжи у него
конь с участка
Виссариона Степановича!

Да и поет-то:
«Пчелочки-кормилицы мои!»
Ну, точно, Степан!
Он с детства был раскрепощенным!

Минут через сорок
конь с телегой возвращается,
открывает ворота,
заезжает к себе на участок.
А мне жалко его до слез.
Я же знаю,
что он так неделю невыпряженный
и будет маяться.

Иду к коню,
благо у него еще не заперто,
боязливо распрягаю.
Ибо любить-то я люблю животных,
но никого крупнее собаки
так близко не видела
и руками не трогала.

Конь стоит, не шелохнувшись,
как нарисованный,
будто боится спугнуть удачу.
А я мысленно самой себе удивляюсь —
а распрягать-то меня кто учил?..

И тут же перед глазами
начинают мелькать полустертые,
засвеченные фрагменты
моего далекого прошлого...
На которых я - младенец
и мама моя юная,
и мамина бабушка Гаша —
едем со станции…
Знойно, дорога под уклон,
коричневый круп лошади
почти садится на край повозки,
приподнимает хвост… И…
конские яблочки…
прямо нам в ноги.

А ведь было!
Было это на самом деле!
Да, мало мы себя знаем,
а помним и того меньше,
хотя ячейки нашей памяти надежнее,
чем швейцарский банк…

У самой моей калитки вдруг
сзади меня кто-то бережно обнимает,
и, обдав жарким дыханием,
касается губами макушки...

Оборачиваюсь, а это — конь.
Счастливый!
Приглашаю зайти,
и он бочком протискивается в калитку,
как человек,
стоя на задних ногах.

Ох и верзила...

С тех пор каждый вечер — у нас.
То чаевничаем,
то про урожаи беседы ведем,
то в шахматы он
с мужем моим режется.
И все конем, конем ходит!

Что до Копытовых,
так я гнева их не боюсь,
Мол, распрягают тут всякие,
потом запрягай сызнова!
Виссарион во все времена мирным был,
сын его по святым местам поклоны бьет —
ему гневаться не положено,
а с бородатым переростком Степкой
мы как-нибудь разберемся.

Я так понимаю,
что запрягать-то он и не умеет.
А умел бы,
разве ж допустил такое
издевательство над... Виссарионом…

Да-да, Копытовы
коня в честь покойного Степаныча
и нарекли.

Тот ведь тоже, бывало, на даче
неделями все один да один —
пахал, не распрягаясь...

03.06.2016