Все будет, хорошо, малыш!

Мазоха Виктор
Лауреат третьей степени в номинации "Живи, моя Земля, моя планета!"

Когда Тишка появился на свет, занималась утренняя заря. Лес весело и живо преображался после ночного отдыха.   
Зубренок еще ничего не понимал. Вдыхая чистый майский воздух,  он просто смотрел вокруг себя и радовался.
Все его удивляло и веселило. Деревья, высокие и низкие, темно-голубое небо с плывущими белыми облаками, даже самая маленькая травинка казались ему чем-то волшебным и неповторимым.
Ему было хорошо. Рядом стояла мамка, большая и теплая, она старательно и упорно облизывала его мокрое тельце. Тишка не противился, принимал как должное её заботу и внимание. Когда мать касалась шершавым языком его большой головы с широким лбом, это ему очень нравилось. Ему все нравилось.
Солнце было низко, и оно с трудом пробивалось сквозь упершиеся в небо кроны величавых сосен, могучих дубов и приземистых кленов. Рядом, на небольшой поляне уже благоухали неповторимым ароматом цветы, яркими красками  привлекая к себе неутомимых насекомых.  А здесь было мрачновато и сыро. 
Вот пробежала по земле рыжая белка, что-то схватила обеими лапами, подержала, бросила и опрометью заскочила на сосну.
Где-то в глубине леса прокричала тревожно какая-то невидимая птица и тут же замолкла. 
Маркиза переминалась с ноги на ногу. Она устала. Ей хотелось лечь на прошлогодние листья, вытянуть задние ноги и поспать. Прошедшая ночь для нее выдалась нелегкой, но она не могла этого сделать, ведь за  зубренком сейчас нужен уход. Нужно облизать его досуха, накормить. 
Тишка о заботах матери ничего не знал. Он все еще находился в каком-то чудном состоянии, пытаясь понять себя в этом новом мире, который так внезапно открылся перед ним. Кто он, откуда и зачем появился на этот свет?
Наконец, Тишка вернулся в реальность. Ему захотелось есть. Его стал безудержно манить к себе запах молока, исходивший от матери. Теперь ему хотелось только одного: утолить это желание.
Однако ноги его слушались плохо. Длинные и тонкие, они дрожали и словно были чужие.  Дрожало и все его короткое и узкое тело. Немного покачавшись из стороны в сторону на полусогнутых ногах, Тишка рухнул на землю. Снова вскочил. И опять упал.
– Мам, - плаксиво протянул он. 
- Ты не ушибся, сынок? – с тревогой откликнулась мать и начала облизывать Тишку еще усерднее. – Отдохнешь, потом еще попробуешь.
Зубренок, прикрыв глаза,  засопел от удовольствия. Ему уже расхотелось вставать. Он еще не обсох полностью, а язык матери был такой теплый. Он просто лежал и ни о чем не думал. И голод уже не мучил его так остро.
Солнце поднималось все выше, еще более ярким становился мир вокруг Тишки. «Кья-кья» - громко пронеслось по лесу, что заставило поежиться всех мелких обитателей леса. Фыркнула Маркиза, Тишка поднял уши. Над их головами, стремительно, часто взмахивая крыльями, пролетел ястреб-тетеревятник. На открытом месте пошел низом, затем снова юркнул в колок. «Кья-кья» - разносилось по лесу. Тупые и короткие крылья, длинный хвост позволяли ястребу маневрировать среди деревьев.
-  Мне страшно, - выдавил Тишка.
- Не бойся, сынок, я рядом, - попыталась его успокоить заботливая зубрица.
Спустя некоторое время Тишке надоело лежать. К тому же, снова вернулось огромное желание поесть. Это заставило его быстро встать на четыре ноги. Маркиза головой нежно подтолкнула его вперед. Затем стала на три ноги, чтобы ему было удобнее достать вымя. Зубренок тут же начал жадно пить молоко, то и дело, подталкивая вымя лбом: давай, мол, еще, не жалей!
- Пей, пей молочко. Надо тебе набираться сил. А то вон ветром качает, - Мама зубрица  счастливо вздохнула.

А Тишка, напившись вдоволь, смотрел на большие деревья, росшие густо вокруг. Они были могучи и молчаливо суровы в своем величии. 
- Это дубы, Тиша, - пояснила зубрица. - Они крепкие и здоровые. Им уже много лет. Будешь маму слушаться, тоже проживешь долго.
- А я кто?
- Ты – зубр.
Тишка радостно рявкнул, лягнул задними ножками и закричал:
- Я – зубр! Я – зубр!
- Не шуми, Тиша, - строго сказала мама-зубр. А то волков накличешь.
- Волков? А кто такие волки?
- Потом расскажу, а сейчас, давай, я тебя немного погрею, - и она поместила Тишку между передними ногами, стала ласково и тщательно облизывать.

Прошел день, за ним наступила темная, полная таинств лесная ночь. Где-то заурчал филин, запищали мелкие грызуны, что-то не поделив. С шумом пролетела над головой какая-то ночная птица. Тишка этого ничего не видел. Он крепко спал возле матери и набирался сил. 
Зубрица лежала, прикрыв глаза. Она бодрствовала. Ей теперь не до сна. За маленьким Тишкой нужен глаз да глаз. Завтра, нужно будет возвратиться с ним в  свою большую группу.    Нежно взглянув на зубренка, лизнула его два раза, он зашевелился, не поднимая головы.
- Спи, Тиша, спи, родной. Пока ты маленький, ничто тебя не должно тревожить. Всё у тебя впереди. И трудности будут, и радости. Нам, зубрам, досталось в этой жизни. Пусть хоть у тебя будет счастливое детство. И она не стала его больше беспокоить. Пусть выспится и наберется сил, думала она, завтра ему предстоит первый жизни переход.
Вдруг она почуяла опасность. Быстро поднялась, жадно втягивая ноздрями воздух. Уши напряженно ловили каждый шорох. В темноте, она ничего не видела, но запах и едва уловимые звуки доносились сверху. Значит, это не волк-одиночка. Кто же? Она втягивала жадно воздух ноздрями. И тут почуяла запах ночной разбойницы – рыси. Она прикрыла, как могла своим телом, спящего Тишку и угрожающе зафыркала на невидимую хищницу.
Рысь постояла на ветке дерева, затем спустилась на землю и подалась прочь. Такая добыча ей была не по зубам.
 Утром Тишка проснулся, когда мать уже стояла на ногах. Лес был наполнен утренним многоголосием. Шумели, качая макушками под самыми облаками, вековые сосны. Весна все больше вступала в свои права. Зубренок бодро поднялся и подался к вымени. Он несколько раз пил, отдыхал. И, наконец, насытившись, спросил:
- Мама, а я скоро вырасту?
- Скоро. - И буду такой же большой, как ты?
- Еще больше будешь, сынок.
- Даже больше волка? 
- Больше.  - И тогда я не стану его бояться? 
- Один волк зубру, Тиша, не страшен. Они нападают стаей. Стаей, волки, смелые становятся. Тогда они могут и на кого-то из нас напасть...
- И убить.
- Да, Тиша. Несмотря на то, что мы тоже всегда держимся вместе. Но мы это делаем не для того, чтобы на кого-то нападать. Так нам легче отбиваться от врагов.
- Значит, волки самые страшные для нас.
- Если бы так, Тиша. Самый страшный для нас - человек. В прежние времена нас было много, мы жили в разных местах. Любили светлые лиственные рощи с большими полянами, и даже степи. Но человек нас беспощадно убивал. Спасаясь от людей, нашли мы последнее свое убежище - в заболоченном равнинном лесу. Небольшие холмы, поросшие сосняком, разделены сырыми низинами с зарослями ольхи, ясеня, дубов. Кочки, топи, бурелом - вот куда загнали нас люди. 
- А почему человек нас не любит?
- Не знаю, Тиша. Но люди разные есть - и добрые, и злые. Когда вырастешь, ты это поймешь. Одни нас убивают, другие берегут. Тех, кто нас не жалеет, называют браконьерами. А тех, кто охраняет – егерями, лесничими. 
Ближе к полудню, зубренок уже хорошо стоял на ногах, даже пробовал резвиться. И Маркиза решила вести его к стаду.
Передвигаясь почти бесшумно, редко подавая голос, стадо паслось в соседнем лесу. К нему она пока не спешила. Новорожденные всегда вызывают у стада беспокойство.
В низине, где они с зубренком находились последние сутки, трава была не столь вкусная и мягкая, как здесь, на поляне.
Тишка нетвердой походкой следовал за матерью, прижимаясь к ее ноге. Один раз он попробовал щипать траву, но тут же скривился, она показалась ему не столь вкусной, как молоко. К тому же он был не голоден, а вокруг столько всего интересного. Так красиво! Казалось, жизнь у Тишки всегда будет такой светлой и счастливой.
День пролетел незаметно. Маркиза посмотрела тревожно вокруг.
- Мы, кажется, отошли с тобою от стада. Здесь могут быть злые люди. К тому же скоро стемнеет,  и пойдет дождь. Нам надо возвращаться. Повернув, Маркиза повела Тишку в сторону леса, где должно были находиться зубры.
Когда они подошли к ивовым зарослям, за которыми начинался лес, зубренок неожиданно услышал справа от себя два резких, чуть приглушенных звука. Тишка вздрогнул и прижался к матери.
- Что это, мама?
Но она ничего не ответила. Сделав пару шагов, рухнула на землю, как сломленное сильным ураганом дерево.
Пошел сильный дождь. Сильный ветер стал хлестать телу Тишки, но он, казалось, не замечал этого.
- Мама, что с тобой? – зубренок осторожно тронул лбом бок лежащей на земле матери. – Тебе плохо?
Она ничего не ответила. И тут Тишка увидел, как из левого бока текла алая струйка крови, которая тут же смывалась дождем.
- Мама! – заплакал Тишка. – Вставай.

Дождь и ветер усиливались. Тишка дрожал, ему  хотелось укрыться в лесу от дождя, но как он мог оставить мать одну. Мамка полежит и встанет. Она, наверное, сильно устала. А когда она встанет, она обогреет его.
-  Мама, - плакал Тишка, - я замерз. Мама, вставай.
Но зубрица молчала. 
Уже стемнело. Тишка дрожал и плакал.
Так простоял он всю ночь. 
А утром подъехали какие-то люди. Тишка прижался к холодному боку матери. Он все еще надеялся, что она встанет и защитит его.  Из машины вышли двое людей. Подошли и стали осматривать, лежащее на земле животное.   
- Убили зубриху ироды, - сказал один из них. – Кажется, это Маркиза, которую привезли к нам из питомника.  Хоть, теленка не тронули.
- Стреляли картечью - наповал. Видишь рану. Картечь прошла через левую лопатку, прямо в сердце и легкие. Никаких следов людей или протекторов шин на поляне нет. Странно.
- А что странного? ночью прошел сильный дождь. Убили, похоже, вчера вечером.
- Непонятно пока, как это случилось? Почему она ушла за пределы заповедника. Почти за два километра. Как раз на границе охранной зоны и охотничьих угодий.
- Ладно, рассуждать будем потом, а сейчас надо забирать теленка, - и он попытался взять Тишку за голову. 
Зубренок испуганно отскочил в сторону.
- Ишь, какой прыткий! – ласково сказал человек. - Все будет хорошо, малыш!