Русь

        поэма



          ЧАСТЬ 1

         VI – IX в.в.

       Русь заповедная      
   
Так исстари велось до ныне -
Искали предки лучшей доли.
Способные в трудах, земные,
Хватало сил, мудрости и воли.
 
Из-под развалин  царства Даков,
От Прикарпатья, находя в том прок,
В великое переселение без оков
Славяне потянулись на Восток.

И шли веками, отбиваясь  от готов
Воинствующего Германариха,
От обров, хазар, авар и печенегов,
Вкусив великого от Византии лиха.

Не толпами, рассеявшись, родами
С Дуная через Днестр к Днепру -
Земли обетованные искали,
 И обживались на ходу.

Пройдут поселятся, но не уймутся.
Подхватятся и  дальше на Восток.
Манило предков провидение
И вел переселенческий  исход.

Шли  по холмам, лугам, болотам,
Искали родники, озера, реки, мели,
Блуждали по  звериным тропам               
И на равнине будущей Руси осели.

Родами шли, родами  расселялись,
Гордясь просторами, землями.
Жилища строили и обновлялись
Детьми, уменьями, делами.
 
Одни брались  распахивать поляны,
Другие в лесах умело промышляли. 
Роды срастались, обретя союзы,
Крепились, становились племенами.
 
Так появились древляне и поляне.
В достатке мед, зерно, меха опять.
В делах   прославились  славяне.
И с ними захотелось торговать.

Когда достаток есть, то есть и торг.
К ним греки стали приплывать,
C товаром являясь  на  порог.
Варяги рядились с ними торговать.

Наладилось речное сообщение.
На веслах и под парусом суда
Везли продукты, разные изделия,   
И укрупнялись по руслам города.

И поднимался Новгород в ремеслах.
Купцы по морю плыли в Днепр и реки,
Озерами, а дале волоком  на севера.
Потом обратно, из Варяг да в Греки.

Наладились торговые пути, движение 
И процветала предков наших сторона.
Но донимали хазары, печенеги
И половцев степные  племена.

Славян богатства покоя не давали.
Повадились пленять и разорять.
Но   города славяне укрепляли. 
И приходилось рати  собирать.

Оборонялись, с чужаками бились,
Хотя желали больше  торговать.
Князей с дружинами не заводили.
Варягов для охраны стали нанимать.

Наемники - разбойные варяги,
Поднаторевшие  в войне за власть,
Походах, приключениях, приходили,
Брались славян за окуп охранять.

И им платили, пока варяги не шалили. 
Тем  захотелось больший окуп брать.
Тогда-то новгородцы и  решили,
Что полно, надобно варягов гнать.

Погнали инородцев аж за море -
       Не гоже  народом  помыкать.
     Но начались усобицы и распри -
     Родами ссориться не привыкать.

     И снова обратились к варягам,
    Чтобы пришли судить по праву,
    И охраняли торжища  не даром,
    А чтоб по договору и уставу.

    Откликнулся с опаской  Рюрик
    С дружиной, братьев прихватив,
    И править начал, как привык,
    Но  слишком круто заложил.
   
    Народ тихонечко взроптал, завыл.
    Хотели гнать варягов в свой удел,
    Но Рюрик возгордился, осмелел
    И дальше править захотел. 

     Он заговор храбрейшего Вадима 
     Расстроил и самого его убил.
    И с ним, чтоб стать невыдворимым,
    Он  много новгородцев погубил.

    Тогда  наемник и хранитель,
    Вершитель  сторожевых услуг,
    Не по договору стал властитель   
    И обратил  в порабощенных слуг.
 
Так Рюрик положил начало
Великой царственной ветви
     Насильем проложив дорогу    
К созданию  Кевской Руси.

Так власть варяжская случилась,
Так  заварилась на крови.
И орошалась алой кровью
Славян и княжеской родни.

Игорь, сын Рюрика, с  Олегом,
Нацелившись на лучшие хлеба,
Спустились по Днепру набегом -
Из Новгорода манила их судьба.

Явились к Аскольду с Диром,
Варягов выманив  из Киева, –
Как бы купцы явились с миром, -
Убили их и взяли город  под себя.

Теперь отсюда стали править,
Обкладывая данью племена
Славян и, дабы Киев укрепить,
Почали строить подле  города.

Вели торговлю, хазар теснили
И печенегов, которые разор творили.
И земли Русью становили,
Когда походами ходили. 

               
     ЧАСТЬ 2

            IX –XI в.в.

   Крещение Руси

Владимир, отпрыск Святослава,
Внук Ольги, правнук  Рюрика,
Не ведая, что ждет  почет и слава,
Жить начал как-то не с руки.

    Смешение кровей ему мешало.
Служа у Ольги,  ключница Малуша
От князя сына понесла
И, видно, в том себя нашла.
 
Малушу в ссылку, княженка ко двору.
Им занимался дядюшка Добрыня,
Дружинник знатный о ту пору.
Мужал с достоинством Владимир.

В набеге убили Святослава печенеги…
И сыновья расселись по уделам править.
За Ярополком Киев, Овруч за Олегом,
Владимир  в Новгороде   княжил. 

Но власти не бывает много.
Богатства, чести,  славы - мало.
Кровь будет литься – это строго,
Когда  гордынь взыграют жала.

Меж братьями пошел раздор.
И двинулся на брата  Ярополк.
И в том не виден был позор.
Накаркал ворон - прыгнул волк.

Олег навстречу брату вышел.
Дружины в  поле исполчились.
И брань кровавая случилась,
И оба не на шутку бились.
 
Свистели стрелы,  разили копья
Мелькали ангелов крыла,
Мечи звенели и щиты трещали,
И кони с кровью рвали удила.

И дрогнул на коне  Олег
И обратился в бегство.
Коротким был его побег. И падая, 
Он вспомнил брата в детстве.

Его нашли средь мертвых тел.
Упал у Овруча с моста в теснении.
Заплакал брат, увидев роковой предел,
И молвил Свенельду в волнении:

«Смотри, ты этого хотел!»
Олег младого Свенельда убил,
Когда охотился варяжский сын
В его владениях - чего не выносил…
 
Владимир струсил и бежал за море,
Оставив Новгородское   владение.
 И Ярополк, не тужа долго в горе,
Заправил всею Русскою землею.

За год,  собрав дружину из варягов
В решимости добиться прав и толка,
Владимир явился в Новгород,
Сместив посадских Ярополка,

Вещал: «Идите к брату и скажите:
«С Владимиром  готовься биться».
Послал гонцов к Рогволоду в Полоцк,
Желая на дочери его жениться:

«Спроси Рогнеду,  хочет за меня?»
И получил ответ красавицы без толка:
«Рабыни сына не хочу, но я
Хочу за Ярополка».

Рогнеду  готовили на выданье,
Когда Владимир с дружиной подгадал
Напав на Полоцк,  убил Рогволода,
Рогнеду силой  в жены взял.
 
 Походом двинулся на Ярополка.
Под Киевом стал брата поджидать.
Навстречу тот не вышел только -
Не собирался с братом воевать.

Коварной хитростью исполнен
Владимир, будто зная наперед,
Тихонько к Блуду, брата воеводе,
Послание такое шлет:

«Будь другом! Если убью брата,
 Почту тебя, как почитал отца.
Ты честь получишь от меня.
Ведь братьев начал убивать не я».

И Блуд на злое дело согласился,
И заверенья в дружбе отослал.
Он после к Ярополку подступился,
В коварстве киевлян оклеветал.

И Ярополк оставил Киев срочно,
И в Родне городе себя остановил.
Владимир занял Киев  прочно
 И брата в Родне  крепко осадил.

И начался свирепый голод в Родне.
Блуд снова к Ярополку подкатил:
«У брата большое войско - к беде.
Ступай и  мир с ним заключи». 

Варяжка - друг  ему другое говорил:
«Бежать с дружиной к печенегам,
Собрать у них побольше сил…»
Но Ярополка он не убедил.
 
И тот вернулся с Блудом в Киев,
Где сам сидел, и где сидел отец,
Здесь в тереме заметно преуспев.
И где Владимир уселся, наконец.

Вошел, стал пред Владимиром.
Варяги дружно, должно, по уговору,
Под пазухи его подняли на мечи
И кончили без разговору.

А Блуд прикрыл за князем дверь,
Путь преградив Варяжке и своим.
Так Ярополк убит был, словно зверь,
Рукою брата не убив - не мы  виним.

Сам Ярополк братоубийство обозначил.
Владимир же его как будто утвердил.
И поколениям князей   грядущих,
Как делать в спорах научил.

Владимир, воздав хвалу  кумирам,
Брата жену, гречанку,   в жены взял.
И как язычник широко и  щедро
Для прочих жен объятия разъял.

Варяги за Киев попросили выкуп.
Владимир им, конечно,  обещал.
Но протянув примерно месяц,
Так ничего наемникам   не дал.

Варяги попросились  к грекам,
Чтоб отпустил он их в Царьград.
Владимир  отпустил, достойных
Отобрав и посадив их в городах.

Он  принял Русь в свои объятия,
Родного брата жестоко покарав.
И упивался безраздельно властью,
Себя в походах славно    испытав.

Он покорил себе поляков, ятвягов,
Вятичей, радимичей, болгар
И после каждого похода
Богам он жертву щедро воздавал.

Кумиры в  капищах:  Перун, Стрибога,
Хорс, Дажьбога, Симаргла,   Мокошь 
На все и вся взирали зло и строго,
Желая крови на топор и острый нож.

И вот после похода на ятвягов
Старцы, бояре бросали жребий,
Кого им в жертву принести богам.
И выпало варяга юного казнить.

Отец  красавца молодого кричал:
«Не дам жрецам я   сына  погубить.
Не боги это - дерево. Руками сделаны!
Сегодня быть им - завтра гнить»

Жрецы людей позвали на раздоре.
Затеялся суровый разговор. 
Отец  стоял, как прежде, в споре.
Убиты оба и разгромлен дом.

Русь развивалась, крепла, богатела,
К Владимиру посольства то и дело
И предложения являлись чередом
С рассказами  о вере, о житие святом.

«Уверуй в наш закон, откройся  Магомету.
 Жен набери… Блуди – кому перечить…» -
Твердили мусульмане. Владимир жен любил
И с умилением слушал сладки речи.

Имел пять жен:  Рогнеду и   гречанку
Неназванную, болгариню, чехиню,
До восьмисот наложниц. Склонял
замужних жен и девушек растлял.

От папы приходили посланцы Рима
От иудеев посланник чутко ворковал.
Владимир слушал, задавал вопросы
 И предложения веры отвергал.

Философ грек, такого звания стоя, 
Все расписал про Бога, Адама, Еву,
Про яблоко, потоп, ковчег  и Ноя,
Распятого Христа, рожденного от девы. 

И тут задумался Владимир и без меры,
Держал совет с боярами и слушал.
Мужей послал испытывать все веры
И разузнать, где лучше  Богу служат.      

Вернулись те  мужи и рассказали, 
Что греки  красотой обворожили.
«Не знали мы на небе, на земле ли,
Когда те Богу красочно служили».

И вскоре завоевал Владимир Корсунь
И шлет Василию и Константину весть:
«Отдайте  поскорее за меня сестру,
Не то  возьму столицу  себе в честь».

Цари в ответ: «Христианам не пристало
Сестер язычникам вести от света к тьме.
Крестись и будешь жить, как подобает. 
Тогда пришлем свою сестру к тебе».

Владимир им: «Мне ваша вера люба,
Крестите». И  в ожидании  гадал:
«Креститься, как княгиня  Ольга?
Или не креститься?» И зрение потерял.

Царица Анна из Константинополя
Приплыла и указала верный путь:
«Покрестишься - вернется зрение,
А не покрестишься – останется недуг».

И повелел Владимир крестить себя…
В крещении епископа наложена рука.
И чудо - князь прозрел, произнеся:
«Теперь узнал я истинного Бога».

По возвращению в Киев Владимир
Велел Перуна, топча, реке  предать,
Всех идолов срубить и сжечь. И слуги
В слезах брались все это выполнять.

Еще велел  всему народу:
«На завтра быть к реке,  притом,
Богатый,   бедный без разбору.
Кто не придет, тот станет мне врагом».

К Днепру без счета  народу привалило.
Тесно – ни ойкнуть, ни вздохнуть.
Все мелководье киевляне заполонили.
Кто по колено, кто по пояс, кто по грудь.

Попы корсунские, царицыны в молитвах
Крестили младенцев, матерей, отцов,
В духовных одолевая бесов  битвах,
И побеждая язычество   Христом.

И, воссияв  на небе радость,
Вославила спасенных много душ.
И матерям открылась ясность,
И  веру приобрел отец и муж.

Велел Владимир на местах кумиров
Ставить церкви и  лить колокола.
И так пошло: рубили города,
И церкви поднимали  на века.

Отсюда Святая Русь  пошла.
И продвигалась скитами
Монастырями,  церквями
И в вере  она себя нашла.

Владимир с Анной по закону жил.
Всех жен пристроил,  распустил.
И,  Богу угождая, щедро делился
Всем и с нищим, и с больным.

Останки погибшего Олега
Со скорбью  достал и окрестил.
И с почестями  опять захоронил.
Родного  брата  помнил и  любил.

А Ярополка больше ненавидел -
Когда-то  тот его, должно, обидел.
Но сделанное с братом аукнется ему.
Не все великий князь предвидел.


         ЧАСТЬ 3

        XI – XII в.в.


Святая Русь

Двенадцать сыновей Владимира.
Расселись по городам князьями
И все,  кроме хромого  Ярослава
Отцу исправно подать посылали.      

Владимир метил Ярослава наказать
Да занемог и слег, чтоб умирать.
Борис, пошедший на печенегов,
В мольбах утраты кинулся страдать.

И разгорелась княжья смута.
Гнезденыш долго выжидал
И планы строил из-под спуда,
И наконец-то подгадал.

Сын от гречанки Ярополка,
Владимира приемыш дорогой,
Надумал стать единовластным,
Поправ родных своей ногой.

Борису дружинники твердили:
«Иди на Киев ты с мечом».
В ответ: «Не подниму на брата руку.
Почту его своим отцом.

Так Святополк и занял Киев,
Борису, обещав любовь.
Но словно Каин, обернувшись, 
Познал родного  брата кровь.

Послал наемников к Борису
И те, застав его врасплох,
Кололи, резали, как крысу,
А он молился за врагов.

Его везли полуживого.
И Святополк, узнав, что жив,
Послал, чтобы добить родного,
Варяг - убийц, подговорив.

И написал письмо он Глебу,
Чтоб тот скакал скорей к нему.
Как будто худо брату и отцу.
И тот невинно испытал судьбу.

Брат Ярослав, хотел его спасти…
Но подлые  посланцы Святополка
Настигли и зарезали его на полпути,
Как  несмышленого ягненка.

Не лучше  участь Святослава.
Его настигла дружина Святополка
С женой и с сыновьями. Брата
И всех велел он исколоть и только.

Забился птицей дух Крестителя  Руси,
Когда с небес узрел свершения такие. 
И вспомнил брата Ярополка, когда 
Узрел, как гибли сыновья  родные.

Ну, право!
Все войны от  нищеты ума.
Но если только…
Это не священная война.

И Ярослав пошел на Святополка.
И стали оба  на берегах Днепра.
И не решались биться долго.
Но ярость Ярослава в бой звала.

Дружина  Ярослава утром
На берег к брату приплыла.
Ладьи обратно оттолкнули -
Победа так была важна.

И, исполчившись, в бой вступили,
Сеча  великая пошла.
И Святополка  потеснили,
И опрокинули в бега.

Бежал поверженный из братьев
К полякам помощи искать.
И Болеслав, собравши рати, 
Решил убивца поддержать.

Пошел войной на Ярослава,
И неожиданно напал…
И Ярослав, не приготовясь, 
Разбитым в Новгород бежал.

А Болеслав, вошедши  в Киев,
Пристроил рать по городам.
И откровенно не стесняясь,
Славян в богатствах обирал.

Но Святополк, измены полный,
Велел  поляков избивать.
И Болеслав, обогащенный,
Решил из Киева бежать.

И Ярослав, собравши рати 
Пошел на брата воевать.
А Святополк у печенегов
 Помчался помощи искать.

И исполчились, встав на месте,
Где жизнь Бориса пресеклась,
        И Ярослав, воздевши руки
Взмолился, к Богу обратясь:

«Отмсти, Владыка, за кровь брата
И Святополка накажи,   
Воздай, как Каину  за Авеля…
Дух братьев, где ты? Помоги!»

Кроваво солнце восходило,
Покрыли поле воины, сходясь.
    И лица ратников мрачнели.
Жестокой сеча началась.

Рубились беспощадно и сурово,
И кровь текла бурливою рекой,
И кони ржали, и гудели люди,
И брань неслась, и крики над толпой.

Сходились трижды, оставляя трупы,
Неистово бросались снова в бой,
И кровью харкали  друг в друга,
И забывали, где чужой, где свой.

Как свечерело дрогнул Святополк,
Попятился с дружиной, побежал. 
Упал с коня и стал как будто-то плох.
И страх его объял и бес нагнал.

Боясь, что  могут застать врасплох,
Он бредил: «Бегите, гонятся за нами». 
Бежал к полякам и в мучениях издох,
Прославившись паскудными делами.

И утерев великий пот победы, 
Дружины Ярославом  в Киев возвращены.
Прошли войны четыре тяжких года -
Святослав, Борис и Глеб отомщены.

Не оставляя дел военных и походов,
В ученье книжном славно преуспев,
Князь Ярослав старался для народа,
С умом все строил, порядок насадив.

Он обученье книжное продвинул
И право силы отменил,
Когда в судебном поединке прав тот,
Кто силою,  мечом другого победил.

И толки в княжеском судействе
Он «Русской Правдой» заменил.
Понятный свод простых законов
Для  судей службу упростил. 

Не зря его прозвали Мудрым.
  Уже при смерти, отходя,
Велел  князь сыновьям разумно 
Жить только в дружбе и любя. 

Так и пошло, и занимали
Престол братья по старшинству.
Случалось, правда, воевали
Но исправлялись на ходу.

И право силы при Ярославе
Сменило право старшинства.
Но право силы оставалось
И не избыть его пока…

Как внуки Ярослава в распрях
Делили волости Руси,
Так и расцвет  сменил упадок,
Устои   с юга  подкосив. 

Князья друг с другом воевали
Мирились в дружбе и любя.
А половцы входили в силу
И  разоряли   города.

И было так при Мономахе,
Когда кочевник прискакав,
Стрелой пронзал на пашне мужа
И забирал все, ускакав.

Села горели, мужья гибли,
Жен угоняли в рабство прочь.
И люди с юга уходили.
Им было некому помочь.

И началось переселение
Одни в Европу подались
Другие к северу тянулись
И жить по-новому брались.

Князь Юрий Долгорукий
Стал строить севернее города…
Москва, Переславль- Залесский
Юрьев, Дмитров, Кострома…

И привлекать переселенцев,
Чтоб строили свои  дома,
И ссуды выдавал лишенцам -
Хватило знатного ума.

Сын Долгорукого Андрей
Отца стремление продолжил.
В походе Киев разорил,
Правление его закончив.

И началась Владимирская Русь.
Отсюда правил  Боголюбский.
Владимир рос церквями ввысь,
Как город стольный, русский.


    ЧАСТЬ 4

          XII – XVI в.в.

           Русь Великая


Пошла враздробь Святая Русь,
Удельными князьями врозь.
В усобицах вошла во вкус -
Центральной силы не нашлось.

Настало время Золотой Орды.
Монголы войска передовые слали.
И половцы просили помощи Руси,
Но в битве предали, сбежали.

Три дня сраженье шло на Калке
Отчаянно воины дрались.
Монголы исхитрились в схватке -
Обманом цели добрались.

Пообещали не пленять,
Князей и воевод связали,
Настилы сверху положили
И сели сверху пировать.

И нижним ничего не оставалось
Как в стонах страшно умирать.
Так  началось монголов иго.
Так начинала Русь страдать.

И сотни лет ярмо тянула,
И слезы не могла сдержать.
Набеги жуткие терпела
И позволяла разорять.

Поверженными оказались
Рязань, Коломна и Москва,
Владимир… Люди бились, 
Переходя в кровавые тела. 

Козельск два месяца сражался,
Упорством сильно  удивив,
Но супостат его разрушил,
Всех вырезав и перебив.

Князья друг друга предавали,
В Орде все унижения пройдя,
И ярлыки от ханов получали
Чтоб княжить в распрях, дань платя.   

Князь Александр Невский, -
Он славно шведов, немцев бил, -
От Золотой Орды склоненным
Ярлык княжения получил.

Но постепенно Русь мужала.
Москва вставала на холмах
И в центр уделы собирала,
И прирастала на краях.

В Москву тянулись все соседи.
Здесь начал править Калита.
При нем убавились набеги,
Торговля бойкая пошла.

Москва-река  тому служила.
Купцы узнали берега.
Князь  богател, дань собирая,
Часть оставляя   для себя.

И прикупал землей владение,
Чтоб крепла и росла Москва 
И чтоб среди князей удельных
Его сильней была рука.

Митрополит покинул Киев,
Бежал от злобных басурман. 
Его Владимир знатно принял,
В Москву с престолом передал.

Москва - церковная столица,
Ее набег не всякий доставал.
Здесь  Калита меняет  принцип:
«К сыну от отца власть утверждал».

Здесь центр  Руси - великая частица.
Здесь внук Ивана  подрастал.
Молился на святые лица,
И здесь  Донским он вскоре стал.

Он укреплял Москву, стараньем
Сплотив князей вокруг себя.
И сделал центр Москвы твердыней,
Из камня кремль возведя.

  Мужал в войне душой и телом, 
Литовцев дважды побеждал
И, укрепясь  мечом и верой,
Мамаю  в дани  отказал.

И пробил час цепей  презрения –
Час испытания Руси,
Познанье своего  значения
И святости своей  Земли.
 
Князь Дмитрий по благословению
Церкви решил с Мамаем воевать.
Твердыни русской вере верный
Он  начал  рати собирать.
.
И встретились войска на Воже.
Бегич с ордынцами на берегу стоял.
Атаковал, перейдя реку. И что же?
Разгромлен Бегич и бежал.

Мамай разгромом разъярился
И начал войско собирать.
В поход карательный пустился -
Москву примерно наказать.

Земля от топота дрожала
И кони ржали невпопад.
Сто тысяч воинов – не мало,
Чтоб сотворить кромешный ад.

Предчувствуя жестокость битвы,
Дмитрий, великий князь Руси,
Просил  у Сергия    молиться:
«Отец духовный, укрепи.

Мамай собрал велику силу.
Страх у людей вопит в груди.
Нам бить в колокола и било
Или смириться – подскажи».

И Радонежский ему в ответ:
«Ступай, и Бог тебе поможет!
Чтоб жить без разорений, бед,
Здесь каждый  голову положит.

За землю нашу насмерть биться
Даю тебе Ослябю с Пересветом.
И буду за тебя молиться,
И чтоб Руси объединиться.

Объедени  князей. Постой!
Видение намедни было мне.
С Христом идите  смело в бой!
Победе быть на нашей стороне».

Непрядва, Дон, дозорные костры.
Войска заполнили все дали.
Для отступления разрушены мосты.
  Победа или смерть? Кто знает?

Князь Дмитрий  - рядовым на поле.
Перед восками Челубей и  Пересвет. 
Схватились богатыри и пали.
И началось. Померкнул божий свет.

Не видно туч и градом стрелы,
Копья скрежещут, щиты трещат.
Мечи, булавы, сабли и секиры
Кромсают, рубят без пощад.

И люди валятся  снопами,
В крови истерзано дрожа.
И топчут  головы ногами,
И сходят  лошади с ума.

Ордынцы жмут  по центру, слева.
Прогнулся левый полк,  бежал. 
И русичей теснят в громадной силе,
И, кажется, Мамай победу одержал.

Но полк засадный из дубравы
Ордынцам бьет с наскока в тыл,
И в жажде праведной расправы
Он ход сраженья изменил.

Расстроены ряды ордынцев.
Спасаются, кто жизнью дорожит. 
И впереди остатков войска
Мамай поверженный  бежит.

Князь Дмитрий в ратника доспехах,
Ошеломленный, недвижим, лежит
Под сломанной березой. Вздыхает,   
Стонет… Будет жить!..

Русь показала, что свободна
От гнета рабского труда     
И может с силой собираться,
Когда союзом сплочена.

Ни раз ее еще сжигали,   
Ни раз была разорена.
И дань она еще платила,
Но показала, что сильна.

Орда на ханства распадалась,
Слабея в распрях по годам.
А Русь святая собиралась,
Желая сбросить ига срам.

Сто лет спустя после сражения
Иван Великий, чтобы  быть,
Собрал уделы в управление
И отказался дань платить.




Ордынцы не простили дерзость
И на Москву пошли войной.
В ответ и Русь собрала войско,
Чтоб на пути им стать стеной.

  Две мощи, две великих силы   
Сошлись и стали на  Угре,
И не давали переправы
На бродах русичи орде.

Бывали стычки и раздоры.
Не уступали те и те.
Но выпал снег, утихли споры. 
Лед крепкий взялся на реке.

Стояли русичи стеною
И на поклон к Орде не шли. 
И, не сразившись пред зимою,
Ордынцы дрогнули, ушли. 

Поземка степь запорошила.
И пало иго на Руси…
Но долго русских донимали
Осколки  ханств былой Орды. 

Еще не раз Русь домогались,
Брались сломать, свалить, подмять.
Но им родная не давалась -
Хватало духа устоять. 

Потомок, внук Великого Ивана,
В три года потеряв отца,
Самостоятельным стал рано,
Себе желая царского венца.

Венчался князем он на царство
И первым, господи еси, 
Был с честью коронован
И прозван Царь Всея Руси.

Он с Русью поступал жестоко,
Но и в обиду не давал.
И воинской  своей заботой
Границы царства раздвигал.

Не зря его прозвали Грозным.
Хотя могли прозвать Жестоким,
Кровавым, Диким и Дурным -
Так много крови он пролил.

Царь самодур и психопат
Бояр опричниной казнил. 
Любил и в шахматы сыграть,
Людей медведями травил.

Женился часто  окаянный.
Когда жена не по нутру,
Он хвать ее за косу пьяным,
И ну давить    ее к ногтю.

Был  с женами отнюдь не ласков
Трех первых ядом опоил,
Трех в монастырь спровадил,
Одну в пруду с каретой  утопил.

Он тысячу девиц растлил.
Людей без счета погубил.
В желаниях  не воздержан  был,
И смерть людей во злобе зрил. 

Глубокий и пытливый  ум
Оратор,  мыслитель и  писатель,   
Новатор, диктатор, самодур
И изощренный истязатель.

Но это - бог ему судья.
Русь далеко при нем пошла.   
Через бои, осады и сражения
В границы новые вошла.

При нем Казань была взята,
Сибирь в состав Руси вошла
И Астрахань покорена;
И пошатнулась Крыма сила.

Царь не жалел со златом серебра
На становления армии.
И тратил на военные дела
Богатства, чтоб добиться цели.

При нем внедрялся  гуляй-город –
Сооружение от стремительных  атак,
Когда вдруг на пути являлся город
С бойницами на крепостных стенах. 

Телеги  и   на каждой крепкая  стена.
И лошадьми сооружения везли туда,
Где появлялась в них нужда.
На месте они скреплялись не без труда

И собирались в стену километров десяти, 
Иль в полукруговое построение, 
Иль в город, замкнутый крюками изнутри.
С наскока  не пройти такое укрепление.

Пока Ермак на стругах покорял Сибирь
Здесь войны правил  Воротынский.
Его из ссылки Грозный возвратил,
Чтоб Русь спасал от силы низкой.

Из Крыма хан Гирей с огромным войском
Шел, покорив Москву,  на царство сесть.
За  Астрахань,  Казань разить  жестоко,
Столицу взять и учинить ей месть.

Сто двадцать тысяч у Гирея
У Воротынского лишь двадцать есть.
И как же  выиграть сражение?
Ум нужен сноровка,  выучка и честь.

К сражению готовились  серьезно,
Продумав все до мелочей.
Гуляй –город построен честно,
Чтоб пушками встречать гостей.

Войска Гирея растянулись.
Отстал заметно  Арьергард
И на него, чтоб развернулись,
Напал передовой отряд.

 Герей, взбешенный нападением,
Дает приказ разбить отряд.
И поворачивает войско,
Чтоб биться в поле без преград.

Отряд, как будто отступает
И скачет к Молодям быстрей,
Где на холме его встречает
Гуляй-город в  крепости своей.
 
Отряд уходить чуть правей,
Погоню ставит под удар…
Стреляли пушки и пищали.
Cлетали всадники с коней.

Ярится хан, ему неймется.
В бой гонит свежие войска,
Но Гуляй-город не дается,
Геройски  бьется до конца. 

Как волны войнов набегают
На крепость – на степей скалу
И, разбиваясь,  отступают
И бьются оземь на скаку.

Все города берет пехота.
Герей велит с коней слезать.
И лезут воины на стены,
Чтоб гуляй-город сходу взять.

Защитники им рубят руки,
Ноги, мечами головы секут.
Но лезут те… Веревки, крюки.
И верят – город все ж возьмут.

И  в это время бьют из засады
Двумя полками с двух сторон
По пешим конные отряды - 
Наносят сокрушающий урон.

Бежит Герей, разбито войско.
И нападавшие посрамлены.
Уменье все же  победило,
Хоть силы были не равны.

Победа эта мир определила
На многие грядущие  века
И заложила вхождение Крыма
Потом в Россию навсегда.

И что же Грозный?
Как Воротынского отблагодарил?
По наговору через год замучил
И  в пытках на огне  спалил.

И что же Грозного правление?
Людей он много погубил
И обеспечил безвременье,
И сына посохом убил.

Он бил жену Ивана-сына,
Когда беременной была.
А сын вступился некрасиво -
И участь сына решена.

Вот Грозный вразумляет сына -
Да посохом и прям в висок.
Убил! И тяжела же была дрына.
Как  будто член себе  отсек.

Иван лежит – ясна картина
И, видно, деду невдомек,
Что  тяжеленнейшею  дрыной
Он родословную пресек.

Нет, был конечно Дмитрий,
Который сам на ножичек упал.
«Не рассчитал, видать, мальчишка», -
Боярам Шуйский отвечал.

Царь Федор Иоанович Блаженный
Молился за семью в церквях.
Но  оказался он бездетный.
На нем род Рюриков иссяк.

Кипят зыбучие трясины
Прошедших лет и тех времен
Но и сейчас как будто слышно
Людей волненье, тяжкий стон.

Как смута правит человеком!
Как  вольно стало сатане!
И все как будто ненароком -

Народ волнуется везде.

И Годуновы на престоле,
Лжедмитрий едет на коне.
Теперь и Шуйский в царской воле - 
Боярам он не по душе.

Семибоярщина… Поляки,
Восстание гражданских сил,
Когда и Минин, и Пожарский   
Народ подняли против них. 

А Русь ждала всегда иного
И дождалась злу  вопреки -
Романовы на трон взошли
И Русь к России повели.