Маме, на её День Рождения

— Между рубахою и грудью —
Ты сердце Матери везешь.
М.Цветаева. Вестнику.

Как Судьба катила санИ, широкИ.
Я, зачем-то, с силой поднял две руки.
— Подавай скорее! — как бы, говоря.
— "СаааНИ, для Андрея!" — Зря, наверно. Зря.

Резко повернувшись, взяв меня на цель,
Вижу, подкатила, саночки, за цепь.
Звеночко к звеночку тянется, звеня...
Велеки, и очень, сани, для меня.

Но теперь уж поздно, делать взад пяткИ.
Скользкие полозья, мчать не дураки.
Скорость набирая, мельтешат года.
Сам ещё не знаю, везут — куда?

Вот однажды сбоку, слышу, как-то так:
"Сабудай богАтур, едет — сибиряк!"
Да какой богАтур? Что, с ума сошли?
— "Понимаем, ладно, сроки не пришли.

Не раздались плечи, не отяжелел,
Поминальной свечей, дым от прежних дел,
Продолжает копоть извергать нагар..."
Где-то, над Голгофой, начался пожар,

Перекинув пламя, от земли на верх,
Озарив нас с вами, вспышкой Новых Вер.
Надо же, настало! Вот и дождались.
Бывшее восстало и вернулось в жизнь.

— А ли ты, крещёный? Почему горбат?
— "Иже...не учёный. Гнус — не виноват".
— Или ты буддящий, Оммом, лоб об лоб?
— "Нет. Не настоящий. Ведал смерт — холоп".

— А ли ты аллеешь, кровью на земле?
--"Вэрь, нэ пожалэешь, коль повэришь мне!"
— Не затем вернулось прошлое, назад.
Но всему, что гнулось, объявить: Закат!...

И скрипят полозья, дальше, по тайге.
Чую, доведётся, город строить мне.
Разлеглась родная, поперёк да в ширь.
— СЛЫШИШЬ! — избираю я тебя, Сибирь.

Приготовь одёжу, скоро к Алтарю,
Где опор-надёжу Миру подарю.
Брошу, как фундамент, кАщея скелет...
Воссияй, над нами, Свет-тысячелет.