охота на последнего дракона

Трубят в рога, и мчатся кони,
Земля дрожит от их копыт.
Идёт охота на дракона –
Того, кто ныне позабыт.

Отряд румынский князь возглавил,
Сияет золотом доспех
И развевает ветер знамя
Кроваво-красное, как грех.

Двенадцать дней в пути дружина,
Напав на долгожданный след,
Не знают отдыха румыны,
Но в их глазах азарта нет.

Их цель внушает людям ужас,
Приносит гибель и беду –
Гигантский ящер Валаурус,
Последний змей в своём роду.

Он жил в горах, в глубоком гроте,
Коварный чёрный василиск.
И говорили, что в полёте
Он заслоняет солнца диск.

Весь век дракон чинил всем горе:
Сжигал деревни, ел овец,
Девиц и золота был вором,
И погибал любой храбрец,

Бросавший ящеру свой вызов.
Когда князь новый править стал,
О Валаурусе услышав,
Он воинов своих собрал.

И вот идёт в горах охота,
Повсюду кости, пепел, гарь
Но отыскать не может грота
Румынский гордый государь.

Настала ночь и тьма сокрыла
Черты вершин, пещер и рек.
Остановились кони в мыле,
Отряд готовить стал ночлег. 

Но не успели часовые
Вступить в полночный свой дозор,
Как вдруг раскаты громовые
Разворошили недра гор.

Огнём тьма ночи раскололась,
И над охотников толпой
Раздался жгучий грозный голос:
«Кто смел нарушить мой покой?»

Чернее и страшнее мрака,
В высь выдохнув ещё огня,
На землю опустился дракул,
Хвостом сломав хребет коня.

Могуч, огромен, столь ужасен,
Что страх охотников сковал.
Растущий рядом старый ясень
Был меньше, чем его глава.

Дрожь пробежала по румынам,
Один лишь предводитель Влад
Спокоен был в строю дружинном
И не отвел от змея взгляд.

«Ужель сам князь пришёл на ужин?» –
Вновь ящер голос свой подал.
Очнувшись, воины все дружно
Обрушили орудий шквал,

Но стрелы острые и копья
Бессильны против чешуи –
Драконы злато долго копят,
Его вставляя меж брони.

Вдруг скалы будто содрогнулись,
Раздался грома звук в горах.
Смеялся жуткий Валаурус,
Внушая людям больший страх,

И обратился к князю Владу:
«Конца не видно тем глупцам,
Что из-за славы, дев и клада
Навек отбыли к праотцам».

Отважно государь ответил:
«Не первый, но последний я,
Сему пусть будет Бог свидетель,
Я погублю тебя, змея,

Не ради славы и богатства –
Во имя мести за людей,
Тобой убитых в моём царстве».
Смеясь, на то промолвил змей:

«Меня убить не может смертный,
Я – воздух, сила и война,
Огонь, стихия, тьма и ветер,
Я помню древних времена,

Я помню, как мои собратья
Царили всюду на земле,
Но смерть настигла их проклятьем,
Сокрыв величие во мгле.

Погиб мой род, исчезло племя
Из всех остался я один,
Таков мой рок, удел и бремя,
И мой конец неотвратим.

Мне не страшны людские силы,
Я вижу время наперёд,
Лишь в старости моя могила,
И наступает мой черёд».

Злость охватила тут вельможу:
«Как смеешь, гнусный людоед,
Ты полагать, что тихо сможешь
Дух испустить от груза лет?

Ты, причинивший столько горя
И угнетавший мой народ?
Ты будешь мною опозорен,
Когда, сражён, падёшь в свой грот».

Сказав так, князь клинок двуручный
Из острой стали обнажил,
С которым годы неразлучно
В сраженьях был несокрушим.

От злости стал румын смелее,
И ярость прибавляла сил.
Удар пришёлся в ногу змея,
Но меч со звоном отскочил.

«Напрасно мнишь себя героем», –
Заговорил с ним вновь дракон, –
«В тебе нет мудрости покоя,
Твой род ничтожен испокон.

Меня винишь ты в злодеяньях,
Но и тебе знакома страсть
К убийству, золота сиянью,
Ты выше жизни ценишь власть,

Которую даёт корона.
Мой станет рок твоей судьбой:
Ты наречёшься сам драконом,
Драконьим сыном – отпрыск твой.

И отрицать судьбу нет смысла,
Твой гнев – наследие моё».
Предрекши так, змей в небо взвился,
Направив силу всю в полёт.

Молчал в смятении великом
От предсказания князь Влад,
Он омрачился гордым ликом,
И в сердце наступил разлад.

А ящер поднимался выше,
Сверкая в небе, как металл,
И зная, что его срок вышел –
Последний смертный час настал.

Из пасти пламя вверх взметнулось,
И рухнул змей на горный склон.
Так умер вольный Валаурус,
Последний огненный дракон.