Поэма Фермер

Кульков Виктор Константинович
(лит. псевдоним Пётр Лирэнский)
поэт, поэзии талант прозы
рожден 13.11.1984., г Судогда


13.10.2016 – 26.10.2016

Поэма  «Фермер»

1.
Я иду мужчина одинокий

по равнинам поработать лишь,
бьют в крови, по венам красны токи,
вот пришла и утренняя тишь,

в поле гладь – не сладкая картина,

боль от ужаса разит висок –
заросла раздольная равнина,
мёртв лежит пшеничный колосок.

Заросло – лопата только в руки

и кусок не скушаешь весны,
труд и труп, пахать, а не от скуки
от нужды, о хлебе только сны.

Будет рожь по осени цветастой,

в голоде совсем не задержусь,
пахарь я, в огороде астры
разведу и в поле вновь вернусь.

Я гоню свой трактор до заката

в холод, зной, в жару и даже в ночь,
чтобы поля славного плакаты
зацвели, взросла пшеница-дочь.

Любо слушать гусениц напевы,

рёв мотора песней заливной,
поле вспахано и справа, слева,
отдохнуть пора воды попить хладной.

2.
Средь стеблей стоят кресты от пугал,

что распятие клевало от ворон –
грабли их от чёрных, скверных чучел,
что зелёным не несли урон

стеблям, впитывающим влагу.

И от межи до межи стража чётко
исполняет долг,  в свой час сторожевой,
я обхаживаю их чечёткой

гусениц колючею листвой, –

аж, дрожат, как после крепкой браги.
С временем все зерна отвердели,
сок густой под корень весь в земле,

их ряды все собраны к постели

невысоких крон – хранилищ в чистой мгле.
стража демобилизована к метели.
белый хлеб в тиши лежит как россыпь

жемчугов, да только их дороже всех –
Деревушкам, градам – корм и подсыпь
Всей скотинушке, чтоб толще был их мех

И молочного удоя опий.

3.
Поле  есть, не дико виноградник

вывести – долина широка,
тот же самый, что и помидор рассадник,
лишь была погода и рука.

Лозам вешним холод не помеха.

Винограда пламенная грудь
вырастит в зелено-красны меха,
а до этого так долог путь,

а пока лопатой по бороздам

в день идёт мужицкая рука,
чтоб зачаться плодам – сочным гроздьям,
чтоб цвела долина, широка.

Налиты ветвей от солнца лица

краской алой под улыбкой дня,
только я от труда бледнолицый
встал средь виноградного огня.

Ну  - жара! Аж, ревень в клочья вянет,

виноградинок , а тысячи растут,
с листьев пыль мозаикой всё тянет,
распыляя по простору тут.

Утро ранее – чернику-землянику

в лес сбирать с отрадным молоком
мне покушать с чёрным хлебом, лики
чтобы с силой забить молотком

брусья деревцам младым опору –

клонят гроздья первые к земле,
приступаю, к винограду-сбору.
Солнце лишь печёт чело во мгле.

Собирать пора малину, вишню.

Всё пойдёт на сладостный компот.
Нет, зимой не будет просто лишним,
А пока – работа, труд и пот!

Вечер, отдых ржавою гармонью

я дразню вечерних соловьёв
обнимая мех её ладонью,
словно женственную гроздь ветвей

винограда, запах сусла манит

и пьянит, не пью, ещё вина,
добавляет зорька красной рани
опьянения на мысль до дна.

Виноград, пшеница, огороды –

вроде всё, а дел  невпроворот,
падаю – усталость – хоть и годы
молодые сон смыкает рот….

4.
Лес – кормилец, прибыльное дело –

ягоды и всякие грибы.
Над корнями вся земля дрожит не смело,
Это я иду – тропу резьбы

по лишайнику ведя, умело.

Путь тяжёл – особо землянику
по оврагам в травке собирать,
и искать кустарники черники

ягодную раненную рать,

ветки пней, аж страх -  змеевики!
Сосен ствол хрустит от плётки ветра –
упадёт, - но мне не привыкать.

Мхи и папоротники, чу, на метр,

подосиновик пора глядеть-искать,
вдалеке волной ложиться вечер.
Целый день – корзины две в руках

Сколько пряностей лесных – доволен

Возвращаюсь в хижину уже впотьмах.
По небу желток яичный волен
Расползается, вот сон опять, и, ах!