Превращения Розенкрейцера 12

                Розенкрейцер в МГУ 12

               
  Комнатка студенческого общежития МГУ. Петя, крепко сбитый юноша в очках, спит на диване. Рядом, втиснутая накануне, застеленная чистыми простынями  кровать для  студента-иностранца, который по студенческому обмену должен скоро приехать. По радио голос Хрущева: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме! Человек человеку друг, товарищ и брат» – эти слова морального кодекса строителя коммунизма прочно вошли в нашу жизнь, товарищи!» Громкие долго не смолкающие аплодисменты…  Розенкрейцер с чемоданом  входит. Оставляет его у двери в комнате и приносит другой чемодан и сумку. Петя открывает глаза.

     Р о з е н к р е й ц е р (ставя второй чемодан, повторяет слова Хрущева). Друг... товарищ... и брат. Yes! (Пете.) Здравствуй, брат.
     П е т я. Ты кто?
     Р о з е н к р е й ц е р. Меня к вам… как это?(смотрит в словарь) под-се-лять.
     П е т я. А! Ты иностранец. Из-за тебя меня вчера на факультетское бюро комсомола вызывали. (Пародирует.) Ты будешь жить с иностранцем – цени! не каждому такое доверие. (Тихо.) А на хрена мне такое доверие? Хотя… (смотрит на чемоданы) если посмотреть на это с практической точки зрения… 
     Р о з е н к р е й ц е р. Что ты сказал, брат?
     П е т я. Вот именно! Брат я тебе. Всё, что мое – твое, а что твое... одним словом... всё наше. У нас тут общак, делим всё поровну. Человек человеку, друг, товарищ и брат.
     Р о з е н к р е й ц е р (перелистывает словарь). Вот, что есть «бюро комсомола»?
     П е т я. Бюро комсомола?.. это молодые дяди и тети, которые хотят, чтобы всем было хорошо. (В сторону.) Неплохо вывернулся.
     Р о з е н к р е й ц е р. Что есть «хорошо по-русски»? В Америка «хорошо» это «О.К.»: превосходно, отлично.
     П е т я (в сторону). Вот прицепился. Если так ему каждое слово объяснять, никаких нервов не хватит. (Громко.) А по-русски «хорошо», значит, так,  как и должно быть.
     Р о з е н к р е й ц е р. Хорошо – это: как должно быть? Так?
     П е т я. Вот балда... конечно, так! а то как же.
     Р о з е н к р е й ц е р.  Интересно! А когда бывает плохо – это: тоже хорошо?
     П е т я. Плохо у нас не бывает.
     Р о з е н к р е й ц е р. Интересно!
     П е т я. Слушай, ты здорово по-русски шпаришь.
     Р о з е н к р е й ц е р. Когда волнуюсь, плохо.
     П е т я. Где научился?
     Р о з е н к р е й ц е р. Родители бежать из  Россия в Америка. Сейчас я бежать из Америка. Ужасный капитализм, всё продавать, всё покупать.
     П е т я. У нас тоже и «продавать», и «покупать»... Только, к сожалению, не всё. Такого вот красивого костюмчика, как на тебе, ни за какие деньги не купишь.
     Р о з е н к р е й ц е р (пробует сетку кровати). Я здесь спать? Как мячик: вверх-вниз, вверх-вниз! Интересно. 
     П е т я. Хочешь, ложись на диване.
     Р о з е н к р е й ц е р. Нет! нет! Мой принцип: лучшее давать друга, худшее для себя.
     П е т я. Правильно! Так всегда делай.
     Р о з е н к р е й ц е р (показывает на встроенный шкаф). Я могу здесь положить вещи?
     П е т я. А то. Шкаф пустой. Только брюки да рубашка мои висят.

 Розенкрейцер достает из первого чемодана костюмы, из второго обувь, из сумки рубашки и галстуки и развешивает и раскладывает всё в шкафу. Петя удивленно смотрит на такое обилие вещей. Ботинки мышиного цвета особенно ему приглянулись.

     П е т я (берет в руки понравившийся ботинок). У нас такие не продают. Черных и коричневых навалом, а таких нет.
     Р о з е н к р е й ц е р. Нравиться? Можно взять! И это галстук, и эта нейлоновая рубашка брать! Всё не жалко для товарищ... И костюм, когда хотеть, можно одевать для гулять.
     П е т я. Вот это да! Вот это товарищ! Почаще бы мне таких подселяли. (Поглаживает рукой рубашку.) Ух ты, нейлоновая! У нас из-за них столпотворение в магазинах.   
      Р о з е н к р е й ц е р. Сейчас мы будем обмывовать…
     П е т я. Обмывать!
     Р о з е н к р е й ц е р. Правильно… Как это слово опять? (Смотрит в словарь и читает по слогам) Под-сель-ение. (Достает из сумки и ставит на стол бутылку.)
     П е т я. Это что?
     Р о з е н к р е й ц е р. Виски.
     П е т я. Сроду не пил.
     Р о з е н к р е й ц е р. Это дорогой виски. «Jack Daniel’s».
     П е т я. А ты, оказывается, мировой парень. (Протягивает Розенкрейцеру руку.) Петя!
     Р о з е н к р е й ц е р. Розен!
     П е т я. Розанчик, сейчас я сбегаю в гастроном. Возьму колбаски, хлебца. Ну, там еще что-нибудь. И мы посидим.
     Р о з е н к р е й ц е р. Зачем колбаска? Вот фисташка. Очень хорошо для виски.
     П е т я. Это что, орешки? Да разве ж это закуска!
     Р о з е н к р е й ц е р. Соленый. Для виски хорошо.
    
                В прихожей звенит звонок.
               
     П е т я. Это меня дежурный к телефону вызывает. Я – сейчас. (Уходит.)
   
                П р о д о л ж е н и е  з а в т р а