Как Толя и Галя играли в папу и маму

На Алтае была эта игра - такая безобидная и все же заставляет задуматься нас о детском воспитании. Безвыходность случается в разных семьях и тогда они готовы свое чадо отдать хоть черту в лапы, дабы успеть куда надо. А тут деревня и выхода нет ни какого.
С собой в сельсовет за 10 км. не потащишь, а за повесткой в суд идти надо.Толик еще не смышленыш, одного не оставишь не то дом спалит или еще чего сотворить. Вот и решила бабка Агапка отвести его к соседке Галки уже вроде самостоятельной тринадцатилетней школьнице. Собрала Толика снабдив питанием на целый день и Гали пообещала рупь.
Галя с радостью приняла шестилетнего Толика и пообещала поиграть с ним и присмотреть, так что бабка рванула в сельсовет за десять километров в добром настроении.Галя сначала накормила Толика по ложечке за бабушку, за маму и за папу. А потом предложила поиграть в папу и маму, Толик не знал такой игры и согласился. Галя объяснила суть игры : "Ты будешь папа , а я мама" ты ведь любишь папу с мамой? Да мотал головой Толик.Тогда про эту игру ни кому ни слова иначе папа с мамой тебя разлюбят. Галя раздела Толика и сама разделась и легли спать как папа с мамой потом начала обнимать Толика и возбуждать. Детский онанизм развивается с пеленок , случилось и в этот раз.
Галя затащила на себя Толика и начала эмитировать сексуальные движения. Так Толик
вступил в "отношения, как говорит Лариса на программе " Давай поженимся". Как то мы разговорились с ним о о проблемах детских отношений и он произнес :, "меня в это дело втянули с шести лет и ничего живой!" Да ответил я - ты половой гигант коли дожил до восьмидесяти и еще можешь...,сегодня стоит проблема детского полового воспитания и не зря, все чаще таскают к Малахову на программу : " Пусть говорят" тех или иных малолеток и взрослых и кто кого совратил и принудил к отношениям это уже вопрос прокуроров, а они все знают и решат в пользу того кто больше даст! Позже у Толи еше был опыт когда его положили спать меж двумя девочками, но кто кого соблазнил он не стал об этом говорить, видно не позволила мужская гордость!