аррива

Каких мечей ты странник, каких кровей
Испил ты? Каких земель прошел
И каких людей видал?
Я видела тебя в каком-то подземелье.
Я видела тебя. А впрочем то не суть.
Мы жили в славном мире, мы жили в старой башне. И раскололась башня
На множество частей. Часы пробили полночь. Нам надо собираться. В какие-то пустыни нам надо уходить. И было много света в замках напротив замков.
И было много света, а стало много тьмы.
Я не хочу скитаться.По скиртам и по клетям а там в пещерах золото и серебро стоит. И ставят представления и заново играют,и заново играют.включается репит. А мы идем по окнам. Мы злые или добрые? А мне уже равно все. И досвидоргер вам. Ты знаешь что система горит как девять пальцев. Скитальцы не придумали как нужно догонять. А мы догоним поезд. И выйдем в новый раунд. Аррива нох арривель. И ангелы поют. И кровь по стенам льется. Упоротых драконов. И колются шипы неодиноких роз. А к нам пришло сознание. А к нам пришла удача. А к нам пришло спасение. Зима продлится в осень. И в осени есть восемь. И восьмерых планет. А принцы ловят птицу. Оскаливают пасти. упоротые лисы.Таскаются на дно. И это долго длится. Танцуя марсельезу. Апрель нам будет в радость. И март, февраль, январь. Декабрь будет бурным. Ноябрь будет странным. И все пойдут куда-то как выспренние сны. И вешние завесят свои его туманы. Луна пить будет солнце и будет хорошо. Я знаю что ты знаешь свои все не-обманы. Свои все незабудки. Забудешь скоро ты. Специально пишем прозу нетленными стихами. Лишь для того, чтоб было куда деваться нам. А я твояпринцесса с упоротым драконом. С драконами и с мессами в закрывшихся церквях. Куда я не ходила, так это в преисподнюю. Хотя и там бывала, не дай же мне соврать. Пускай ведет строка нас к каким-то там чертогам, пускай поэмы пишем мы в ритмах дежа-вю. Танцуя крылья были, танцуя осень в танцах. Танцуя все что было и забывая все. Зачем такое было, на ярмарках, на платьях, планета угорала по этим временам. А мы с тобою ходим по сломанным планетам, а мы с тобою радуемся под куполом ночи. Мои переживания я изливаю в прозе под прозвищем поэзии и делаю сонет. Из данте алигьери или комедьи фауст. Где рай и ад танцуют в каком то мире грез. Где небо очень чисто и где зола в кюветах и где был месяц ясный потом еще второй. А где какие басни с тобой мы сочиняли. А я сижу на кухне и не курю черта. Плохие вспоминания мы режемся ножами и прыгаем в кастрюли и крошимся на дне. Мы счастливы как танки, мы счастливы по пранку, мы счастливы по деготь. Гори же все в огне. Теперь идем на крыши, но крыши уплывают и сделалась поляна из слов растущих вниз. Теперь слова играют. Теперь слова плетутся как пьяные базары, как ложноариутки и сони ака блейд. А чем мы не поэты, когда слова мы курим и делаем сонеты из трав и из мимоз. Свои воспоминания мы будем в душу пичкать сигарами и спиртами унынье разливать. А я не знаю где я. И наплевать на это. Сижу в каком-то доме с обоями из льна. Рекурсией дисперсией и цветоразложением и разложением трупов нам что-то прогремит. А я пишу на счастье себе тебе плацдарму каким-то бушевавшим ветрами перемен. А мы идем по пальцам, ногами умирая, в кастрюлю прыгаигаем и варимся дотла.А дурауракаины и дурауракаинки нам смотрят прямо вслед. И все плохое рушится и все плохое варится и исчезает вновь. Плохое забывается, плохое залипается, плохое вдруг рассеется, а мы идем с тобой