***

Давай выясним, почему тебе хочется плакать.
Прошу прощенья, что явился врасплох.
Я принес пачку бумаги и баночку красок.
Я извиняюсь, но нам предстоит разговор.

Для начала – мы познакомимся.
А после, забудем всё сказанное.
Очевидно, и так всё запомнится.
А имена, к нашей радости, свяжутся
В один поток кладези информации.

Её же, мы будем записывать медленно.
Тебе предложу рисовать.
Так получилось, что даже у Рембрандта.
За слоем масла и личного трения,
За каждым автопортретом,
Мне навязалась слеза.
Почему-то твоя.
Так.
Тут мы остановимся.
И сразу продолжим.
Дабы сбить столку печаль.

Мне запомнилось, что ты не поверила
В мои откровения,
Пусть бы писал их резьбою по сердцу
Или по дереву.
Попытка не имеет значения,
Если тебя попрошу
Поверить сейчас.

Переходя к откровениям, мне хотелось бы знать,
Что ты назовешь исцелением.
Что по случаю,
А что по времени,
Ты готова прощать.
Напоминаю, забудем всё, а значит, со смелостью
Можешь всё рассказать.
Я намеренно путаю благо со стрелами,
Что за диво трясущейся челюстью,
Разрывают в клочья слова.

Но ты продолжай рисовать.
Не зацикливайся на исполинских тяжестях.
Продолжай, продолжай, продолжай,
Продолжай, рисовать.

Заведи расписную шкатулочку,
Конвертируй слезы в вуаль
Закрой ей лицо.
И шкатулочку.
Как зимние улицы,
Под мучными сугробами,
Избегая навязчивой грубости,
Поминая Сентябрь, прощают Январь.

Уверен, что спрячешь – спасибо.
Знаю, что поменяешь – благодарю.
Чувствую, что пожелаешь ,
Увидев шкатулку с прозрачной вуалью.
Помнить то, что всегда забываешь.

Прости, я, как всегда, тебя обманул.
Я – ординарный безмозглый,
Кто за твой плачь
Выдал излитую морем
Укрытую парусами,
Кромешную боль,
И,
Присущую мне
Родную печаль.

Но ты продолжай рисовать.
Ты спасешь миллиарды,
Тех, кто хотел
Продолжать, продолжать
Продолжать рисовать.