полуночь станков. вживляя под кожу оберег лески

ночь одеялом звёздным ложилась
на рабочие руки жителей
моно городов, которые пытались
выжить между железными балками,
ломая сердца перепутий дорог, 
машинным скрежетом, воем напарников,
набивших себе оскомину на бутылках.
они, как соседи по камере,
воздвигают газетные замки 
на историях из телепередач, 
залипая в диван обитый
не самой счастливой женой,
словно запонкой.
бытие
жителя страны режима вогнутых лезвий.

им до небо достать пройдя
через два ножевых в подворотне, 
наткнувшись на свору собак,
изогнутых в спинах и позвонках,
с глазами безумными, в которых 
кувалдой ударом в затылок
застряла тоска по детским
уколам стыдливым и страх, 
когда рукой лазил под платьем 
девушки милой, целовал её в лоб, 
как оберег от последних дней 
свободы,

перед расщеплением
на бензозаправках, автомойках,
стройках, в робах дырявых,
как на гравюрах последние
монахи обетованных приютов

бестий железных,
как механизмов,
покинутых крыльями, что бы взлететь.
мы тоже были без этих подъездов
и слепоты протоптанных лестниц,
по сотне раз сломанных переносиц.
каждую смену посменно на город 
новую рану наносим, зарубкой
на лавках, оставив души
в невинных горящих лампадах,
прошлого стауте, в глотках 
тёмного эля, в поцелуях
застывших на липах последними 
краплениями. твой голос,
как поющие ивы из мифов,
не забыть его звукового тления.

я вырос и теперь где-то мимо,
оставив радость в последних картинах
и глупых подарках на День Валентина,
больше похож на грустного мима,
который молчит и смотрит вдаль
вороном сизокрылым,
что бы не стать падалью,
и в тебя больше не падать
этими каплями радости и переживаний,
мир полу-станков под кожу вживляя.