Как муравьи на Липецк ходили и другие истории

                Про Ферокана

                (с чего всё началось)

    Порывы ветра были столь яростны, что казалось: ещё минута-две и Земля станет вращаться в ином направлении.

    Муравей-разведчик Ферокан с трудом пробирался сквозь  лесной беспорядок.  Стволы вековых деревьев, переплетенье грунта и корней, вырванных ветром, сбитые в плотный наст прошлогодние листья затрудняли движение маленького насекомого. Много времени приходилось тратить на обходы и маневрирование. А остановиться, передохнуть или, там переждать, нет никакой возможности, уж очень срочное дело.

    Ещё затемно, когда шёл дождь, целый пласт грунта, насытившийся влагой,  съехал вниз по склону, а вместе с ним и большой муравейник, более трех лет не знавший горя на южном срезе оврага. Как только движение закончилось, старый муравей объявил общий сбор и после недолгого собрания в разные стороны были направлены 304 муравья-разведчика, которым поручалось отыскать новое безопасное место для муравейника.

    Ферокану очень хотелось отыскать безопасное место для нового жилья. Он высматривал и вынюхивал каждую травинку-былинку, облазил-осматривал каждую ямку-холмик, только бы не пропустить удачу.

    Вот, позади осталась куча у норы барсука, осталась вершина немаленького холма (очень ветер сильно дует), а подходящего места всё нет и нет. Ветер, дождь выстудили землю и муравья. Озяб мураш. Стало беднягу дрожить и корёжить. Понял Ферокан, что надо срочно лечиться, а доктора под лапкой нет! Где взять-отыскать?

    Тут, как специально, ствол сосновый. За ним и ветер не так силён и запах смолы ласкает. Забрался муравей в складки-изгибы коры – тепло, комфортно! Отдышался. Стал усиками шевелить-оглаживать сосну, принюхиваться. 

    Представляешь, муравьи нюхают усиками! А люди их, усы, сбривают!

    Так вот, принюхался Ферокан к сосне и стал смолу сосновую засохшую грызть. Уж очень она ему показалась и вкусной и правильной.

И вправду, от смолы озноб у муравья прошёл, сил прибавилось, настроение улучшилось.
Попробовал Ферокан грунт у корней. Лёгкий грунт. Песок, мелкие камешки, перегной да щепки. В таком грунте муравейник соорудить – три дня хлопот, да год работ. Решил он, что лучше места не найти. Осмотрелся ещё раз, отметился феромонами и побежал к своим.

    Феромоны – это капельки с запахом. Понюхает их муравей и, как будто инструкцию прочитал, сразу понимает, что есть далеко отсюда и как к нему пройти. Тихо-тихо, а как-будто речь какая. Всё понятно.

    А муравейник что? Конечно весь в волнениях! Шутка ли сказать: весь дом вдрызг.
Ты знаешь, что такое вдрызг? Это когда думаешь, что всё хорошо, а случается так, когда стакан с водой упал и разбился, и только брызги во все стороны, и ни стакана, ни воды.

    Так вот. Муравейник шумел и волновался. Прибыли почти все муравьи-разведчики, а подходящего места, куда переселяться так и не было найдено.
Как раз в этот момент и прибежал наш муравей. Он сразу понял настроение своих друзей и закричал:

   -Есть! Есть место! У сосны на склоне! Ветер не так силен. Сосна смолой истекает. Между корнями земля – не камень! Можно, можно новый дом сработать!
Старые муравьи, чтобы понапрасну весь муравейник не гонять неизвестно куда, сбегали к сосне. Пришли через три дня, отдышались и вымолвили:

   -С утра идём!

Так муравьи поселились в корнях старой сосны на западном склоне холма. И жили бы припеваючи до сих пор, кабы … Но, это уже завтрашняя история.
   

                Вот весною было, помню

                (из историй про муравьёв)

    То ли две, то ли три весны тому ранее, это когда у суровых человечков президентом был Оба Ма, случилось раннее тепло. Ну, как раннее? Аккурат первого марта задул ветер, неслабый, потом сильнее и, наконец, завыл, закружил, выговаривая что-то провинившимся перед ним деревьям. Деревья склонялись перед мощью урагана, признавали вину. А в чём вина? Узнать так и не довелось. Да и разговор сейчас о другом.

    Ураган добрался до нашего леса из далёкой Сахары и бушевал два дня. Успокоившись, ветер сбросил красную пыль на речку, лес, холмы и предгорья и затих. Первые ручьи потекли через два часа, к ночи. Размерами и звуком они были ручьи, как ручьи.  Принесённый ветром воздух отдавал своё тепло и снег, разомлев, начал таять. Днём упавшая на снег пыль нагревалась, отдавала тепло, и таяние происходило гораздо быстрее, чем обычно.

     В лесном муравейнике заметили, что в лесу очень быстро потеплело и стало много воды вокруг. В большой подземной норке собрались все жители муравейника и стали гадать-решать: как приготовиться к возможной напасти? Уходить вверх, на ёлку или закупорить наглухо все входы-выходы в муравейнике? А ты, что бы посоветовал?
Решили муравьи на следующее утро вверх по ёлке подняться и переждать большую воду, а пока поставить дозорных – следить за водой.
     Один муравей попал в дозор и чтобы лучше видеть залез на сухой прошлогодний травянистый стебель. Устроился поудобнее и стал наблюдать.

     А в это время в забитом снегом овраге-расщелине выше по склону скапливалась вода. Слежавшийся снег вначале сдерживал, не пропускал воду. Потом как-то сразу снег съехал вниз по склону, рассыпался под напором воды на несколько обломков. Стена воды рванула вниз, подхватывая всё на своём пути. Оказался на её пути и сухой прошлогодний травянистый стебель.

     Ударила волна в стебель. Согнулся он, почти коснулся мутного потока и замер. Минуты не прошло, как поток подхватил стебелёк и понёс его вниз. А ты помнишь, кто был на стебельке?
     Правильно, Муравей. Он не ожидал таких резких наклонов и сорвался в воду!

     Ночь! Шум! Мокро!
     Что делать? Как спастись?

     Мимо проплывала сосновая иголка. Муравей обхватил её, как родную, всеми своими лапками. Иголка маленькая, а муравей ещё меньше.
     Мимо, работая лапками как пропеллер, проплыл ёжик.
     -Полундра! Братва! Всем футов на гриле! Тревога по всему лесу! Отдать швартовы!
     Муравей понял, что в большой берёзе забродил сок.

     Поток кружил иголку, швырял из стороны в сторону, пока не сорвался с обрыва в реку. А иголка зацепилась за траву на самом обрыве.
     Заволновались звери в лесу, забегали. А как не волноваться? Вода норы заливает, корни подмывает. Деревья гнутся, шатаются. Вот-вот упадут!

     Белки прыгают с ветки на ветку, ищут дерево покрепче.  Барсуки, лисы, еноты из нор повылазили, забегали вокруг, высматривая, далеко ли вода от жилья?
     Лось заволновался от беличьей беготни-трескотни. Побрёл вверх по ручью. А кому охота ранней весной ни за что, ни про что в холодной воде оказаться? Прошёл много ли, мало ли вдоль русла и решил на бугорок к ёлкам завернуть. Шагнул-прыгнул - и на бережку, вот и ельничек.

     Когда лось выбирался из ручья, крепко поставил копыто, резко сиганул. Хвоинка, а вместе с ней и наш муравей, подлетели вверх да на спину лосю и попали. Муравей быстро спрятался в негустой жёсткой лосиной шерсти. А хвоинку веткой сбросило снова в траву.
     Вот едет муравей на лосе. Тепло, почти сухо, только неведомо куда движется лось. Рискнул муравей. Залез на лосиное ухо, стал всматриваться вперёд. Мог бы и выше, на рога залезть, да скользко. А падать не хочется.

     Смотрит муравей, смотрит и не узнаёт округу. Начинает понимать, что не дойти ему до родного муравейника. Решил он обсудить проблему с лосём. Залез в ухо к нему и давай кричать: "К сосне! К кривой сосне надо!"

     А лось не поймёт, что за звуки, кто говорит, что хочет? Помотал головой, дальше идёт. А муравей опять в ухе кричит "К сосне! К сосне!". Лось понять ничего не может. Повернул вправо. Крики продолжаются, развернулся, пошёл налево – стихли крики. Идёт себе лось, идёт, а муравей из уха смотрит внимательно. Вот склон, вот осина с дуплом дятла, а вот и старая сосна, а за ней – муравейник.

     Вылез муравей на самый кончик уха, от нетерпения перебирает лапками, усиками машет. Лосю щекотно стало. Он попрядал ушами, да так сильно, что слетел муравей и упал на сырую подстилку из прошлогодних листьев и иголок.
     -Поаккуратнее, бизон! - Заворчал муравей, потирая ушибленные лапки, и побрёл домой.
     А на ближней ёлке сидели практически все муравьи из муравейника. Как только вода стала заливать муравейник, все дружно перебежали по веточкам-прутикам на ёлку и с интересом наблюдали за происходящим. Они то и увидели, как муравей подъехал к ним на лосе и спрыгнул недалеко от ели.

     -К нам! Иди к нам! – Закричали муравьи.
     Муравей пошёл на звук и, завидев своих товарищей, закричал:
     -Большая вода ушла! Можно идти домой!

     Муравьи стали спускаться, подходили к муравью, похлопывали лапками, щекотали поглаживали усиками и хвалили его за смелость.
     -Добра вашему животику, Патоку вам в лапки!

     С того времени от пережитого муравей стал седеть, а его друзья иногда звали Колумбом.
     А ты знаешь: кто такой Колумб?
               
                Однажды в лесу

     (записки очевидца из историй про муравьёв)

     Первый снег стаял. Влага слегка просочилась сквозь неплотно сложенные веточки, листья-иголочки муравейника, но до жилых камер не добралась. Все переходы остались сухими. А вот подмоченные листья запрели-забродили, согрелись сами и отпугнули морозный воздух от жилья.

     Через день случился мороз. Верхушка муравейника застыла ледяной шапкой. Ещё через два дня выпал снег, подтаял, в ночь застыл. Через неделю всё повторилось. Муравейник превратился в ледяную горку с прочным ледяным покрытием. Лося или, скажем, медведя такая крыша не выдержала бы, а лису или волка – запросто. Если подумать, где медведь? В берлоге! А что делать лосю в старом ельнике? От ветра спрятаться, подремать в тишине, на крайний случай - пошушукаться с друзьями приятелями. Ну, уж не бегать по горкам, это - точно!

     С наступлением холодов жизнь в муравейнике затихла. Муравьи ходили неторопливо, степенно, при встрече раскланивались друг с другом и приветствовали: «Добра вашему животику! Патоку вам в лапки!» А ты знаешь, что такое патока? Я точно сказать не могу. Лучше ты всё разузнай хорошенько и мне расскажешь. Договорились? Так вот! Муравьи здоровались при встрече, старые знакомые поглаживали собеседника усиками, похлопывали челюстями и жевалами, как будто аплодируя. Наболтавшись, муравьи расходились по сторонам, в свои камеры-апартаменты, перекусывали, проверяли: везде ли сухо, свежий ли воздух; управившись, заходили проведать царицу и засвидетельствовать своё к ней почтение.

     Так продолжалось долго, пока не наступил февраль. Природе пришла пора подумать о тепле, о весенних хлопотах-делах, но зима согласия не выражала и крепко сердилась.
Вдоль опушек метались вьюги-метели, запрыгивая с разбегу в заросли леса, выстуживая голые липы-осины-дубы. Только уткнувшись в густой ельник они бросали снег на лапы деревьев и уходили в луговую сторону, чтобы через какое-то время снова возвратиться. В один из вечеров собрались сразу несколько метелей и три-четыре вьюги, прихватили с собой мороз и - понеслись!

     Крепкий, очень крепкий случился напор ветра и старая ель над муравейником не выдержала и рухнула. Ствол упал комлем на горку. Корни, вырванные из незамёрзшего грунта, (ты же помнишь, что под ледяной шапкой в муравейнике было тепло?) вывернули пласт краснозёма с ходами и камерами-палатами муравейника.
     Беда!

     Жители-муравьи забегали, засуетились стали хватать что ни то и пытаться куда-то бежать. А куда?  Степенный муравей, прошлой весною двое суток проплававший в половодье на сосновой иголке, успевший нахвататься морских словечек и вернувшийся всё-таки домой, закричал: «Полундра, братва! Свистать всех на верх!» Рядом с крикуном остановились сто-двести муравьёв, ожидая свиста. В темноте степенный муравей почувствовал присутствие земляков и снова закричал: «Все вдоль ствола! Набрать иголок и закрыть обрыв! Идти цепочкой, по одному, возвращаться тропкой по снегу!» - и первый ринулся за строительным материалом.

     Всю ночь кипела работа. Муравьи тащили всё, что попадало под лапки: остатки шишек, обрывки листочков, кусочки и целые иголки. Все предметы муравьи складывали на склоне развороченного краснозёма, а отдельная бригада закрепляла принесённое песчинками, кусочками глины и перегноя. Медленно, потихоньку закрывался разлом. Кое-где уставшие муравьи хныкали: «Замёрзнем, пропадём!» На что муравей-моряк им ответил, что сегодня едва ли 20 градусов мороза, а муравью и до 50 не в труд выдержать. Понятное дело! Кровь-то у них как антифриз!

     Рассвело. Работа близилась к завершению. Муравейник потерял свою геометрически выверенную форму и нынче напоминал смятую шляпу. Не это было главным. Выложенный работягами слой в 6-8 сантиментов прикрыл обнажившиеся переходы муравейника. К пабедью потеплело почти до нуля и пошёл снег. Почти все жители муравейника собрались под вывороченным корневищем, чтобы посмотреть на результаты своего труда, пока снег не укрыл следы ночного разора.  Результат всем понравился. Кто-то предложил наградить степенного муравья.  А чем? А ледяной медалью! «За спасение муравейника!» Где взять? А самую красивую снежинку! На том и порешили.

     Степенный муравей с наградою обошёл всех присутствующих, а друзья-приятели аплодировали усиками, лапками: «Патоки! Патоки!» Если не устали – до сих пор кричат, наверное.
   
                Как муравьи на Липецк ходили

                (на основе реальных событий)

     Жил под городом Ефремов муравей, в посёлке Стрельцы. Ну как жил? В муравейнике. Трудился. Припасы в муравейник таскал, от лихих гостей дом сторожил.

     Как-то утром, как только сошла роса, муравей выбежал на полянку у муравьиной кучи и замер. Два чудища, клоп - не клоп, оса – не оса, сидели в негустой траве и чирикали страшным чирИком. Муравей не сразу и понял о чём речь. А ты знаешь: кто чирикает, когда разговаривает?

     Один воробей говорит другому: "Летел в Липецк, так в деревне Обедище такого проса поклевал!" А другой ему в ответ: "Мне нравится деревня Обедище. Всегда есть чем подкрепиться."

     Поболтали воробьи, взмахнули крыльями и улетели. От взмахов их крыльев муравья отбросило в прошлогоднюю траву на старую сосновую шишку.

     Поднялся муравей, почесал лапками, пошевелил усиками, осмотрелся – и так ему захотелось в Липецк! Так захотелось попасть не на хутор Завтрак, не в городок Бублик, а в большую-пребольшую деревню Обедище! Аж челюсти свело и лапки взмокли. Хоть сейчас беги.

     Муравей понимал, что самому не дойти. Решил позвать приятелей. Позвал. А приятели позвали своих друзей.

     Следующим утром на полянке собрались то ли 20, то ли 23 тысячи муравьёв.Сколько - неведомо. У них нет ни прописки, ни переписки. Все желали в Обедище. Чего по лесу бегать-искать, когда вон – всё готово. Бери и ешь. Хватит на всех. Обедище!

     На былинку залез муравей с рыжими лапками и закричал: "Я всё узнал-выяснил. Идти на Липецк через посёлок Пушкари, а там до Липецка и усиком подать!"
     Подхватились муравьи, развернулись и побежали на Пушкари.

     А пушкарские муравьи ни сном, ни духом не ведали о том, что стрелецкие муравьи собрались в Обедище. Ну, может быть одному - двум пушкарским муравьям и снилось Обедище, да о том никому они ни слова не сказали.

     Отношения Стрельцов и Пушкарей были непростые. И то слово, какой может быть характер у жителей таких посёлков. Конечно, задиристый и драчливый. Мужики один другого трезвый без подкавыки не встретит, а во хмелю – без драки не отпустит. Да что мужики- коровы на лугу бодались, собаки грызлись, гуси, соперничая, перья щипали.

     И вот подошли стрелецкие муравьи к пушкарскому муравейнику. Пушкарские удивились – буянить, что ли стрелецкие пришли. А путешественники их успокоили, мол, некогда скандалить, на Обедище идём. Растолковали, что и как. Пушкарские послушали, подумали, решили: что на пути глупцов стоять? Пускай себе идут подобру-поздорову.
Протопали стрелецкие муравьи на Липецк. К Обедищу. Больше их никто не видал. То ли водою в дождь смыло, то ли сами стали чьим-то обедом. Неведомо.

     А в стрелецком муравейнике после ухода путешественников остались две-три сотни муравьёв, муравьиная матка, да младенцы-муравьята. Муравьи трудились усердно. Муравьята, окрепнув, кидались помогать. С утра до ночи кто веточку - иголочку, кто цветочный лепесток, кто муху-козявочку  - всё собирали в муравейник. Никто не ленился. День ото дня рос вширь и в высоту муравейник.

     Пришла опять осень. Похолодало. А в муравейнике – тепло, сухо, сытно. Лесные жители завидовали муравьям – какой славный и большой у них получился дом. Лось без проводника на муравейник не взбирался! Медведь на зиму просился на постой! Да, какой медведь, а какие муравьи. Ни в дверь, ни в окно медведю не влезть. Ни на лавке, ни на табуретке муравьиной не усидеть. Так и ушёл сам себе берлогу искать.
    
     Выпал первый снег. Все муравьи собрались в большой муравьиной палате. Сладкими сушёными фруктами да медовыми сотами полакомиться. Старый муравей, у которого седыми были не только усики, но и лапки, поглаживая брюшко, сказал: "Где народился – там и пригодился. Как потрудился – так и насладился."

     А, ведь, и то - правда.