В знойные пагубные вечера...

Лада


Как славно улыбается собака,
восточно-европейская овчарка!
Хоть эта раса очень схожа с волком,
и морды их - ну, на одно лицо...

Как честно улыбается собака,
чистейшего чепрачного окраса, -
приветливая преданная Лада
на стройных золотящихся ногах!

Как умно улыбается собака,
с клыков язык потешно свесив набок!
Её глаза доверием лучатся
и многое умеют говорить...

И сказано в глазах: "Я понимаю
не только "фас", "апорт", "вперёд" и "рядом".
Мне ведомо и большее - иное...
Но главное, я очень вас люблю!

А ведома мне времени жестокость -
всего десяток лет живут собаки.
И хворую дряхлеющую суку
хозяевам в квартире не стерпеть.

И потому приходит мрачный доктор
и в душном "чёрном вороне" казённом
смердящую от хвори животину
увозит - по науке усыплять...

Как мудро то, что в школе будут дети,
к которым я за долгий век привыкла.
И ваш укол в бедро иглой гуманной -
спасителен.
Я очень вас люблю."





Ночная просека



Если бы лунный надкушенный грош
не укатился за озеро крыжня,
если бы Старой Медведицы ковш
не зацепился за сосны неслышно,
если б над просекой крылья совы
не заметались в разбойничьем мраке,
жутко касаясь пером головы
рядом со мною бегущей собаки,

если б не это бродяжество в ночь
вместе с ледащей дворнягой Дунаем,
если б не тени разлапистых порч,
что на рассвете едва ль замечаем...
Чур меня!
Я и не знал бы о том,
как ясноглазы огни-домочадцы,
как хорошо - в человеческий дом
из темноты наконец постучаться...





Перед циклоном



В знойные пагубные вечера,
лая, на вой переходит собака,
и в глубине предциклонного мрака
полнится тьма вороного крыла.
Тянет селитрою, прелым зверьём,
уксусно-угольным чадом шашлычным,
мышью летучей, при слове обычном
жутко шмыгнувшею за окоём.

Пахнет жестокостью смутных времён,
средневековой ущербностью мира,
юностью в кухне облезлой квартиры,
жизью, ценою в трамвайный талон...
Веет ещё Веды ведают чем
от обречённости пёсьего воя -
синею молнией шаровою,
самосожженьем астральных систем...

Но над тревогой угарных примет
речка повеет линями и тиной. -
Ровною влажностью пенициллина,
мудростью-плесенью прожитых лет.
И подмигнёт над зубчатой сосной
голубизной дальнозоркой Венера:
"Чай, пронесёт! - Не слетятся химеры
на кобелиный испорченный вой..."