У меня было столько воплощений

У меня было столько воплощений -
На этой кукольной сцене -
Что все не перечесть, как ни старайся.
Ты все свои инкарнации
Помнишь? Я - нет, к несчастью.
Иногда - хотя и не часто -
В полусне - всплывает мимолётно -
Чьи-то лепечущие локоны -
Как форель - в пруду зацветшем -
Шляпа, сброшенная ветром -
Рубины на шее лебяжьей -
Скрип ночного экипажа -
Луна улыбки незаметной -
Горечь полынного ветра
На губах - и фонтан пересохший -
И дерут истеричные кошки
Моё горло - но глаза сухие.
Кажется, писал стихи я -
В мансарде - под крышей-вороном -
А потом - может быть, скоро -
Кого-то полюбил - зачем-то.
Обрывок чужого сонета -
Огарок свечи - прости мне,
Тот, чьи лицо и имя -
Когда-то - такие любимые -
Те, что горели и грели -
Ускользают серебряной форелью
Из пальцев моих полупрозрачных.
Прости - нет, я не плачу -
Я просто смотрю в сумрак -
И инкарнации тасую.
Безнадёжный поэт и картёжник -
Сколько жизней я прожил?
Сколько перемерил инкарнаций?
Скоро пора собираться -
И снова, и снова надевать
Невидимые кружева
Своей отчуждённой поэтичности -
Под насмешки лунные и птичьи
В зарёй осмеянном окне.
И новый скомканный сонет
Который не прочтёшь ты - уже поздно -
В потолке - звёзды и занозы -
И свеча догорает - всё та же -
А где-то в ночном экипаже
По позвоночнику брусчатки -
Смотря в сумрак безучастно -
Едет тот, кем я прежде
Был - и рассвет брезжит
Под век стрекозами…
Поздно. Или ещё рано?