Мой человек издаст предсмертный зов

Мой человек издаст предсмертный зов,
И зверь внутри свой обнажит оскал,
Покорно ждал он множество веков,
Смиренно ждал
и наконец восстал.

Он слишком долго прибывал в тени,
Мой человек загнал его в капкан.
Когда на шее затянул ремни,
Проснулся в звере яростный тиран.

Мой человек всегда был жалок, слаб,
Как многие, приспешником толпы.
И на поклон к врагам своим, как раб,         
Он шёл смиренно целовать персты.

Он не гнушался сладостных речей,
Что пропитались желчью, чернотой.
Он был одним из кротких палачей,
Служил оружием руки безжалостной,
дурной.

И лишь одно мешало процветать.
Лишь зверь таясь в остатке теплоты,
Не мог позволить дальше разрушать
Остаток человеческой души.

Зверь был повержен, в клетку заточён.
И прирожденный исполнять, восстал.
Всё источив желание быть лишь палачом,
Стал тем, кто палачами управлял.

И совесть билась в клетке, цепи рвя,
Вооружившись лишь к себе одной враждой,
Боль, отвращение и стыд в душе храня,
Зверь вырвался с судьбою роковой.

Мой человек издал предсмертный зов,
И зверь внутри свой обнажил оскал,
Покорно ждал он множество веков,
Смиренно ждал
и наконец восстал.