Я боюсь

Я боюсь. Боюсь до колик себе признаться, как с тобой мне хорошо спится, как вне тебя хочется сдаться, как, думая о тебе, приходится улыбаться, а ночами маяться, из груди рваться.  Обниматься, прикасаться, вжаться, случайно соприкасаться — желания от которых мечтается лишь откуситься, отняться! Мысль о моей тысячной или стомиллиардной доли в твоей судьбе просто ноет, нолит! И повторяется твоим голосом— от этого так колит, что не замечаю соли на рваных ранах и кислоты под языком марок. Я стараюсь молчать, как сладок и гадок твой равнодушный взгляд, ручейком из твоих холодных повадок отрезвляющий пьяной болью между межреберных складок.   

И ты так на меня падок! Так опасно несносно падок! Этой дружбой, доверчивой и открытой, верной, не замазанной корыстным и чёрствым, невероятной и по-мальчишески взрослой! Просто было бы так легко влюбиться, получить отказ в обычной обидной форме, горем умыться, на кровати поизвиваться —  и укрыться одеялом, забыться. А вместо этого я продолжаю смеяться, писать страницы текста, приветливо и даже радостно улыбаться встречным, и отказываться от танца, игры в покер и от партии преферанса.

***

Каким же надо быть развращённым существом, чтобы , обнимая тебя, быть счастливым человеком и гордым, и думать, что не хочу расставаться! Принимать твою дружбу, как пытку, вжиматься в тебя, как грифель карандаша в ту самую голубую открытку с морем , не дошедшую до меня.

Душой и телом болеть не сложно, но выздоравливать — какая же это муть! Я иногда себе говорю: "тебе можно. Можно? Можно же, а, друг?" 

Я боюсь. Я помню это твоё, что если не я — то кто-то другой. Даже
 если один на дюжину миллионов звеньев, нас таких  сотни бродят, наверное, бродят рядом с тобой. И— Господи! Дай терпения,  презрения идти куда-то, куда бы то ни было, с поднятой головой, не седой, не со смоченными слезливыми глазками , без этой горбины спинной! "Дорогуша, поверьте, это совсем не страшная сказка" — так говорили, помню, какой-то дурочке за спиной.

Только вот, не хватает силы признаться, раскрыться, отдаться, как положено, на милость, потому что милостей я не жду! Прохожу рядом, мимо, мимо по неведомым своим маршрутам иду. И когда всматриваюсь в твою белую-белую холодную спину, в жар кидает, в темпоральную вмятину, в ночь в снегу.