На свет..

Может, кого-то время и лечит. Но с каждой секундой,
С каждой минутой в этом чёртовом конченном мире,
Где очередную шлюху калечит кто-то, чей взгляд мутный -
Как роспись маркером на стене в общественном сортире,

Где каждый новый Иисус с ужимками просит немного кэша
На дешевый портвейн, пачку Marlboro и дозу белого в вены,
Где опьяняющий запах свободы с запахом опиума смешан,
Где смешались понятия верности с болью и кайфа измены,

Здесь, в этом сером сыром подвале, в эту минуту,
В нижнем белье на котором вздувается брызгами кровь,
Ты глотаешь битые стёкла, и моим проституткам
Мы с тобой на лезвии бритвы по шее приносим любовь.

Твоя чёрная тушь и кровавый след от ржавой помады,
Запах терпких духов, вперемешку с табачным дымом.
Ты - безумие во плоти, это то, что мне всё еще надо.
Мы с тобой будем единственными повторимыми.

Я кусаю твою шею, раздираю ногтями бледную кожу,
Еще пара секунд - и фаланги пальцев коснутся трахеи.
Если хочешь - кричи. Только это тебе не поможет.
Если хочешь - молчи. По-другому любить не умею.

Мы вдыхаем токсичные испарения черной краски,
Которой замазан пол, чтобы не было видно крови.
Улыбаемся до оскала, срывая чужие маски,
Оставаясь, назло, при своих, на последнем слове.

И присяжные нас оправдают, сказав на суде - мы безумны.
И судья нас отпустит на божий свет из-под стражи,
Только знай - даже в этом потоке людей, бессмысленно-шумном,
Мы одни. И от этого тоже бывает страшно.

И со временем, строчки станут еще короче,
И нам будет еще больнее из тьмы выходить на свет.
Я. Хочу. Быть. Убит. Тобою. Сегодня. Ночью.
Ну, а ты? Разве нет?