зуб на зуб не попадает

в артерии Земли ютится осень, пульсирует её надрывистый бит. все важные чины лишились свит. я выхожу из дома где-то в восемь. смотрю на город, а его знобит.
дома плескаются в вечерней суете, старухи астрами торгуют у обочин и столько в речи стало многоточий, что ими можно расстрелять весь мир.
я чувствую себя на сорок восемь в свои цветущие семнадцать с лишним лет. гремят ворота. грозный силуэт, переступая старый парапет, идет ко мне. снимает свою шляпу.
- ну, здравствуйте, товарищ Маяковский, - он где-то между улицей и мной: рассерженный, краснеющий, живой,  а за огромною свинцовою спиной закат лоснится тёмно-алым цветом.
- я исчерпал былую мощь и  прыть, - перчатки падают куда-то в бездну лужи,-  я никому такой давно не нужен... – (и мы смеемся, чтобы не завыть).
у Маяковского горящие глаза,  под каждым веком мертвая надежда.
- наш мир не станет тем,  чем был он прежде. и я боюсь, наверно, частью его стать. - тебе б под стать такого, чтоб любил, а прочим  - скальп вскрывал одним лишь только взглядом!
а этот… что за вздор! прошу, не надо писать о тех, кто смотрит сквозь.
душа моя, посмотришь, будет ночь, и мы с тобою пустимся в веселье, - его рубашка тёплою фланелью касается моих дрожащих губ.
 – а любить его буду я долго.
 знаешь, столько ведь не живут…