Не могу...

Без вымысла.

Город Углегорск, Артемовский район Донецкой области, Новоросссия (до 1958 г. поселок Хацапетовка).
8 226 жителей на начало 2011 г.

4 февраля 2015 г. в результате непрерывного артиллерийского обстрела установок залпового огня и иных орудий украинской армии и карательных батальонов национальной гвардии, большая часть зданий разрушена.
Не прекращая боевых действия, ополченцы ДНР пытаются спасти оставшихся в живых жителей, собирая их по одному и эвакуируя за пределы городской черты. Одновременно войска ДНР зачищают город от украинских снайперов и наводчиков огня, не прекращающих ожесточенного сопротивления.
Бесполезного изначально.
Война в полном разгаре, как и текущий день.
Журналист российского телеканала, военный корреспондент по реалиям ситуации, вместе с несколькими бойцами ополчения и жительницей Углегорска, энергично, поднимаются верх по ступенькам одного из подъездов крупнопанельного одиннадцатиэтаж-ного жилого дома.
- Много людей осталось в доме?
- Несколько, включая меня и мою соседку, к которой идем.
- Она совсем не ходит?
- Ходит, но только по квартире. На лифте спускалась во двор. Ей и до этого кошмара продукты приносили знакомые или из собеса, патронажная сестра.
- Так как же она живет теперь?
- Мы помогаем. Заходим. Варим. Кормим. Общаемся. Живем.
- Осторожнее: держитесь подальше от окон. Снайперы вокруг. Их нам еще выкуривать.
Входят в квартиру.
В комнате, на кровати, сидит во всей найденной одежде, в множестве одеял очень пожилая женщина. Несколько простых платков на голове.
Молчит, чуть покачиваясь вперед – назад, вперед – назад.
Собственно и представить, какая она, сложно: из вороха на-брошенной одежды видны только платки.
- Мы вас отвезем в больницу. Врачи осмотрят. Сделают, что необходимо. Потом отвезем вас в специальный центр, для эвакуируемых. Там есть вода, еда, тепло и врачи. Там вам будет спокойно.
- Не волнуйтесь: ребята вынесут вас на стуле и посадят в машину. Не волнуйтесь.
- Наташенька! Подружка, соседка, родная поехали, собирайся. Я тоже уезжаю. Вместе и поедем. Ведь убьют нас тут.
Обе женщины плачут.
Солдаты ополчения привыкли и молча вглядываются в стены прожитой тут чужой жизни. Скорее всего, не одной. Смотрят в наглухо зашторенные, чем попало, окна от осколков и снайперов, но более всего от мира, оказавшегося цинично жестоко безразличным к нескольким миллионам ни в чем не повинных людей Новороссии. К мирным гражданам, желавшим жить, работать и говорить на родном языке. Не предавая и не забывая своей истории и предков.
Такие же люди, как я.
Как вы?
Молодой ополченец, привычно отправив автомат за спину, «распаковывает» старушку, берет ее на руки и спускается к машине. Без вороха страданий – это маленькая пожилая женщина. Уже не ясно: пожилая по паспорту или в силу войны. Да и не важно это.
Всхлипывает старость на руках солдата.
Трет нос военный корреспондент, не намного старше по возрасту бойцов вокруг него.
Горестно идущая рядом соседка плачет обыденно спокойно и привычно,
Слезы и кровь – две стороны войны.
Любой.
Всегда.
Как к этому относиться?
Равнодушно?
Вы можете?..
Я – не могу.
Не могу…

…Смерть обыденна, как рассвет. Только он в отметинах "градов".
Мир твердит: войны этой нет. Люди гибнут не от снарядов?
Рвет тела их ударной волной. Лица в оспинах бомб кассетных.
Мир поверну, уже, не спиной. Весь Донбасс, как рубеж: последний.

Кровь войны. Части детских тел. Ад, взращенный старым
фашизмом:
Я в музеях на это смотрел, оскопленный его вандализмом,
Но одно дело - экспонат. Черно-белым застывшее фото.
Совершенно иное - рука: на асфальте, чья-то. Кого-то...
Это, тоже, не убедит? Мир, спокойно, опять, отвернется?..
Не заплачет?.. Не задрожит?.. Каплей совести, не захлебнется?..

…Девять лет мальчугану: без ног. Без руки и, почти, ослепший,
Но не детский, мужской, вопрос: "На врачей, мама, мне,
надеяться?.."
Я не знаю, кем надо быть, чтобы жить, отрицая такое...
Я не знаю: как можно жить, так пиная чужое горе...

Ничего этот мир не понял, опустившись на самое дно.
Торжество гнойного покоя, всю мораль, всех религий, сожгло,
Но терпеть это люди не будут потому, что хотят просто жить.
Капли крови руки мальчишки - гильотина фашистам. Пыль
Вновь подымут солдатские берцы, и в атаку рванется десант.
Только сердце, мальч;иша сердце, рвет мое, как нацистский снаряд...

Не могу...

4 февраля 2015 г.