Времена года

Весна в Петербурге

Зеленеют корявые ветки деревьев, избитых ветрами.
Птиц пугливый азарт говорит о приходе весны.
И не хлюпает грязь, а травой шелестит под ногами.
И зверьё и людьё ожиданием жизни полны.

И всё раньше рассвет теребит облаков полинявшие патлы.
Всё теплее стоять прислонившись к граниту свинцово надменной Невы.
Всё позднее и терпеливей, дольше к ночи клонятся закаты.
И пьянит аромат тяжелеющих листьями почек и цветочный дурман новизны.

И телесных желаний упругий клубок расправляет сутулые плечи.
И так хочется жить не давясь подаяньем молвы.
Жить наотмашь, стоять в полный рост и противиться ветру навстречу.
И дышать полной грудью, и петь в полный голос и от души

И руками взмахнуть во всю ширь и взлететь и парить в поднебесье,
И пренебречь гравитации поздним укором, мол, невозможно, увы.
И с высот обозрев необъятный простор и земной и небесный.
Я и весь окружающий мир ожиданием близости Бога полны.


Лето

Жарко.
Мысли лениво ползут спотыкаясь о слово.

Осоловело
гляжу на гуляющих дам.

Под пеплом сгоревших страстей
уголь новых желаний
теплится между ногами.

Жду годами
когда ты, пройдя мимо, обронишь
«Привет».

И в этом привете прочесть я смогу
под ресницами всполох и жар.

Плох и ржав
тот замок что тебя от меня запирает.

Голос твой от фаллопьевых труб
зазвенит мне в ушах.

И пришла.

И как холодом вдруг потянуло,
как от глинистых погребов
или вырытых свежих могил.

И посыпался иней с ресниц,
снежный наст на лице,
взгляд как дуло.

Зря я время терял,
ждал и верил,
и Бога молил.

Не вражду и не ненависть
взгляд твой ко мне посылает.

Пусть лает
пёс, гремучею цепью звеня.

Равнодушно глядишь и не видишь,
и лёд твой не тает.
Просто дальше торопишься
мимо меня,
мимо меня.


Осень

Пожухло золото листвы осенней.
Девичий глаз желаньем не блеснёт
Когда моё лицо в толпе бездельной
Случайно встретив, дальше проскользнёт.

И буду я лежать с тоской ночною
И вспоминать тот равнодушный взгляд
И слушать тихий шелест за стеною
опавших дней унылый листопад.

И в памяти моей другие лица
возникнут из былых и томных встреч.
Когда их вздох мой вздох поймать стремится,
И ловит, но поймав, не может уберечь.

Глаза их, полные молитвенной истомой.
Их губы, страждущие утолить свой зной.
Их руки чередой своих изломов
Как крылья птиц, манящих за собой.

Я оберёгся их призывных зовов.
Не кинулся за ними как шальной.
И только лет былых неслышный ворох
Мне тихо шепчет о судьбе иной.


Зима в Дании

Прошедший снег замешан с грязью в слякоть.
И к Рождеству дождь мелкий моросит.
Промёрзлый ветер хлещет по лицу как мокрый лапоть
И память летнего тепла всё выдуть норовит.

Напрасно в знойных лиссабонах-барселонах
детей пугают скандинавскою зимой:
Здесь по утрам народ в футболках и кальсонах
бежит вперегонки, довольный сам собой.

Но солнце вялое прорвать не в силах тучи
и прячется скорей по слабости своей.
И серо всё кругом, тоска вдруг сердце мучит,
И хочется уйти от всех и скрыться поскорей.

Я петербургских серых зим перетерпел немало.
Мне не в диковинку дождь-слякоть в декабре.
И датский сплин мне не «пиши: пропало»:
не привыкать мне к этой сумрачной поре.

Вот год плетётся завершить свой дряхлый бег.
Я новый свет увидеть жду на перекате лет.
И день прибавится, и солнцу сил достанет
Сиять на свежевыпавших снегах и жизнь светлее станет.