Помилование

 «Итак, братия мои возлюбленные, всякий человек да будет скор на слышание, медлен на слова, медлен на гнев, ибо гнев человека не творит правды Божией» (синодальный перевод).
«Любимые мои братья, поймите: пусть каждый будет склонен скорее слушать, чем говорить или проявлять гнев. В гневе человек не делает угодного Богу» (современный перевод).      Иакова 1:19:20
«Кто дает ответ не выслушав, тот глуп, и стыд ему».      Притчи 18:14

«Кто не был глуп, тот не был молод» -
Едва ли стоит спорить с этим…
Провинциальный тихий город
Разбужен вестью на рассвете:

Парнишка, вроде бы спокойный,
Убил на вечеринке друга!
Всегда задирой был покойный,
Убийцу ж знала вся округа

Как очень доброго. Однако
Улики! Город в огорченье:
В тюрьме уже он! Поздно плакать –
Суд вынес меру пресеченья.

И срок немалый парню дали:
Убийство – это ведь не шутка!
Теперь сидит в сыром подвале –
Тоскливо, страшно, мерзко, жутко!

Тем временем отец на воле
В дом губернатора с прошеньем
Пришел. Слова – потоки боли!
Он молит отменить решенье,

Помочь его бедняге-сыну:
Принёс характеристик пачку,
И гнёт, и гнёт в поклонах спину.
ЗадАл правителю задачку!..

Прошло с полмесяца. Однажды
(Шел дождь, был мрачный поздний вечер)
Открылась дверь. Тюремный стражник
Зашел, сказав: «Вот, просит встречи

С тобою, парень, посетитель.
Надеюсь, облегчит он горе».
С поклоном гостю: «Проходите.
Я подожду Вас в коридоре».

Парнишка кинул взгляд:  священник
Стоит у двЕри в полумраке.
«Сын мой, принёс я утешенье…»
Но узник выкрикнул: «Всё враки!

Уже здесь был один такой же,
И бред «про бога» лил мне в уши!
Фанатики! Вы все похожи!
Спасайте лучше ваши души!!!»

«Послушайте, всего минутку –
Вмиг станет легче Ваша ноша!»
Но заключенный не на шутку
Пошел вразнос: «Эй, вон, святоша!»

И грубой бранью разразился...
Из камеры мужчина вышел,
От огорченья прослезился.
«Охрана!» Страж его услышал.

Закрыл замок. Подобострастно,
С поклоном, проводил к воротам,
Пытаясь угадать напрасно:
Как всё прошло? Случилось что там?

Лишь только вышел гость, так сразу
Тюремщик  к узнику вернулся.
Дверь отперев, услышал фразу:
«Ну, что еще?!» И ужаснулся:

С лицом, от злости побелевшим,
Сидел, согнувшись, заключенный,
Шепча о чем-то наболевшем.
«Не рад известью, что прощенный?!»

«Ты что придумал?! Что за сказка?!!!»
«Отец твой подавал прошенье,  –
В глазах вдруг засветилась ласка –
И было принято решенье

Тебя помиловать! Об этом
Сказать пришел сам губернатор!
Планировал тебя с рассветом
Домой отправить!»  «Провокатор!!!

Ты врешь всё! Приходил священник!»
«Их Светлость были! Знаю точно!»
Белее снега стал вдруг пленник:
«Верни его, тюремщик, срочно!

Ругался я, за двери выгнал,
И в след ему кричал угрозы!
О, как же больно мне, как стыдно!»
И потекли у парня слёзы…

Жестокосерды мы бываем –
Досада слепит, словно морок,
Без сожаленья «убиваем»
Чужих, своих - кто сердцу дорог.

И жизнь становится убогой,
Косой, кривой и однорукой…
Понуро тащимся дорогой
Бок о бок с непрощенья мукой.

Быть вариаций может много,
Кого, о чём не стали слушать.
Но повеление есть Бога:
Открыть  умы,  сердца и уши!

Ведь есть Господне повеленье
(Во благо нам оно, бесспорно):
Оставить гнев без промедленья,
Чтоб было Богу в нас просторно!

Тогда разрушатся темницы,
Тогда закончатся мученья.
Мы станем легкими, как птицы,
Покинув место заточенья!