Художник

Он жил в плену собственных картин,
Он день за днем раскрашивал себя.
Воздух в комнате – словно формалин,
Отравлял, в округе всех губя.

Он рисовал птиц и небеса,
Красным цветом пытающей зари.
Пьяной краской сытилась земля,
Пылал в небе серо-черный дым.

Он смеялся, что-то все кричал,
Что в картине плещется вода.
На вопросы лихо отвечал:
Не рисует больше города.

Не рисует он весь дивный мир,
Он раскрасит этот важный день.
Собираясь в сумраке картин,
Тот художник стал для себя мишень.

Он все стены в жуть изобразил:
Синей краской плещется огонь.
Небо он зеленым отразил,
И в крови испачкалась ладонь.

Льется алой четкою струей
Жизнь художника по рукам и швам.
Он забыл, как был самим собой,
И когда верить перестал словам.

Кровью он рисует на стене,
Ярко-красным сияет тот чудак.
Яд цветков плескается в вине,
В цвет инжира окрасился маяк.

Кошки снова бегают во сне,
Отчего-то в небе далеко.
Звезды светят тусклостью в окне,
А на стенах играет молоко.

Плачет, плачет памятный герой,
Помня, что все это рисовал,
Но не верит картине дорогой,
«Что в картинах я тут понимал!».

Чрез секунду холст тот порван прочь,
Небо то испачкалось об ткань,
И в квартире начался вдруг дождь,
Он стоял, кричал лишь «Перестань!».

Дождь все лился в квартире городской,
Люди странно стучались все к нему.
Он стоял и думал над судьбой,
«Я – художник. Но что? Я не пойму».

Дождь смывал пейзажи с тех картин,
Звезды, кошки – смешались все во тьме.
Солнце стало одной из сотен льдин,
А душа давно уж не в уме.

Скоро он окажется в плену,
Будет там на стенах рисовать.
Сделать там не получится войну,
Там солдаты, не надо рисковать.

Он смеется: скоро снова в бой,
Зло уже стучится к нему в дверь.
Он пойдет туда, где быть собой
Не позволят: лекарства лишь теперь.

Достучались, он открыл окно
Ветер бьется в сердце со всех сил.
Нет, не нужно больше ничего
Тому, кто давно себя убил.

Он рисовать будет все равно,
Хоть запретят, хоть выкинут холсты,
Краски есть, краски – это кровь,
Он продолжит рисовать мечты.