Это - о вечном

Одним мешает глупый принцип,
Другим, вообще, нет по миру преград
Чем-то гордиться.
А кто-то не рад,
Когда он не может желаньем насытиться
И хочет, что б благости сыпались
От всех, без разбора, кто может польститься
На ветреность губ и щедрости тела…

А кто-то ведет себя очень несмело,
Краснея и тужась, Любви ожидая.
И принца в короне, желанья сжимая,
С какой-то невидимой мнимою целью.
Так превращаются в стареньких дев,
Становятся девочками «для всех».
И ходит по кругу она неприкаянно,
Где-то нечаянно, где-то в отчаянье.
Редко с Любовью, порой, с отвращением,
Из одиночества, с обогащением.
Может, в счастливом блаженстве, с экстазом
Или с проклятьями, рвя свои спазмы.
Где и когда – все равно, все едино.
Кто тот, что рядом и чем занимается:
Молодость треплет, терзает, ласкается.
Ты ненавидишь, а он наслаждается,
Тебя загружает, тобой облегчается
И все на душе у тебя отражается.
Словно у зеркала голой стоишь,
Видишь Любовь свою, гордость винишь,
Что этим приходится заниматься.
Их ненавидя, не веря, ласкаться,
Чувствуя совесть, стирая слезу,
Давая свою, не Любимому, грудь…

А, может, одной, теребя свою грусть,
Не знать от Любви высоты апогея.
И в мертвой постели с тоски цепенея,
Надежду откинуть, почувствовать счастья,
В интимной Любви принимая участие.
Гореть и сгорать, наслаждаться и пить
Напиток Любви, упиваться, Любить,
И плыть, далеко и безропотно плыть.
И все позабыть, так легко позабыть…
Ведь, не было этого, глупые принципы
Не отпустили тебя, тело свыкнется
Не возбуждать, возбуждаясь и властвуя,
Приобретая благие причастности.

Где-то и кто-то, один или двое,
Им очень счастливо.
Ей одиночество
Строит в иллюзиях и разрушает
То, чего так бы хотелось и хочется,
А им так подвластно и даже приемлемо.
Так, ведь, все это и это пугает,
Что все мы равны в наших чувствах,
Но только, ведь, каждый в своем измерении.

1991