Последний приют

Года, как само собой разумеющееся,
Не спросив, окрасили в седины волосы.
Тихо, как вор на безнаказанность надеющийся,
Украли живость и зычность голоса.

Спины согнулись под тяжестью опыта,
Ошибками трудными приобретённого.
Слышится шарканье вместо топота
И редкий стук костыля казённого.

Режут морщины лица без жалости,
Болью суставы все скованны дружно.
Как, так дожив до глубокой старости,
Стать вдруг совсем никому ненужным?

Сердца инфарктов рубцами помечены,
Души - в надежде на милость Бога.
Глаза погасшие синевою очерчены,
А в них обречённость и безнадёга.

Детям и внукам всё сердце отдали,
Судьбу не пытая, что дальше будет.
Что же стряслось, что чужими стали
Самые близкие в мире люди?
P.S
О человек! Зачем ты так жесток?
Что нынче сеешь – завтра то и пожинать.
Не за горами старость и воды глоток
Подаст ли кто? Иль будет некому подать.

Не тешь себя, что вечно молодым
И полным сил всю жизнь ты проживёшь.
Ведь твой отец был не всегда седым,
А завтра место ты его займёшь…