рассказ о времени и нас...

                РАССКАЗ

Лежат  два деда на печи, под ними в жаре – кирпичи… Беседа льется.  Но, бывает, по той причине убывает, что жизнь осталась в стороне, а мысль в копилке, там на дне, по большей части в старине…
Патина блеск души скрывает, и тело тихо остывает - там в глубине. 
-Воспоминания терзают – воспоминанием, извне.

Старик – один, Пирфил - сопатый, - он носит бороду, лопатой, нос как у свинки пятачок, во рту прищеп на  язычок.

Другой громила – Посейдон. Сутуловат,- с годами в тон.  И не обижен «Ванька - Встань-ка» не силой рук,  в притоп ногой.  Он собеседник хитроватый, во всех компаниях он свой,- и не обижен силой духа, не  вязью речи с бородой.   

Посейдон:
А вы бывали в Озерках? Наверно нет? - Смутил вас в пах? Или нет времени, чтоб разом придя туда на водопой… увидеть рай, - стать раком сразу, пнуть время круглое ногой, - с горы… примкнуть к  толпе, дикобразам, став меценатом той дыры.  Пройтись,  скривив свои морщины, средь трав, продравшись,- на холмы.
И оценить войны морщины, - воронки, в степень глубины…

 И обратится в купе  сразу, к священным мощам - праотцам. Склонить главу,  припав к стопам…и посетив  исток и храм…и освежить упрямый разум,  в беспамятстве, не по годам…

Пирфил: Читаешь мысли, годы  мутишь…Душе от боли не легко…

Посейдон:
В Озерках летом , - так тепло, пар от любви ,как молоко. А ночь совиная, в ней совка, два раза ухнет и умолкнет, а мышкам ночью не легко..

 Кабан  в дубровнике не гость… Он здесь хозяин, он не прост… в орешник встал и шею трет,- другой у дуба корни рвет.

Здесь водокачка под горой./ рукой показывает в лево/ За ней река: - скорей речушка, течет, извилиста порой. И совершенна…- как игрушка. Течет, неся листву с корой, под мост, - где два  водораздела, где по утрам гогочет гусь…

Глубь - преисподняя налево, под берегами раков тьма… в кустах хвостом шуршит лиса…
Плутовка  в плесах  ищет – диво …Нет, где по близости гуся….

По берегам реки цветы….в них утопают все левады… трещат сороки, а  цикады садятся прямо на цветок.
Пирфил: какая ширь и глубина? 
 Посейдон:
Там? -  Ширина?  В прыжок лягушки… - трех - мерность шага глубина , и так повсюду:  где-то густо… а где-то пусто -  колено, камень не скроется у дна…
 – Бывает, вширь, сродни оврагу,  трех сажен  вширь и глубиной…. Но это редкость, - за горой…

Сейчас там тихо – одиноко. По общей части кривобоко. Домишки в чернозем вросли, - вокруг сиреневы кусты…за годы дивно  искривились и подросли.

В сезон  там дышится легко, пропитан воздух  ароматом, там недостойно быть горбатым, грудь распирает колесо. Неровен час – ругнешься матом… вокруг  пустынно,- никого, все спят , на лоне
отдыхают, тебя не услышат, тело тает , во блаже зелени всего…

Пирфил: А если вдруг сосед услышит?

Посейдон: То, не очистишься легко…

В жару так тихо – можно красть…
На мост взлетевшая сорока, проворна, - важно ходит боком …. Глядь., на воде – писк – кряквы рать…
Природа просит,- глаз неймет… Когда на берег, кто войдет?

Но утка старая – Перфилья, их по теченью уведет, под берег в корни заведет, /там темень,- вечность в центре грота, соединенная с болотом,-  живет особо лабиринт… режим там строг – туман сердит… Сыр от сороки вмиг уплыл, и мир сороке стал не мил…

Почистив клюв, настроив ухо, бросает взгляд на поросят и супоросную их мать… Они пришли на водопой, ведомы бабушкой свиньей. 

Река спокойна , величава… меж трех стволов течет вертляво. В  брегах в поклоне  лоз кусты , в них расселилась ежевика /её зовут там куманика/. Она  в согреве синевы. Всем прочит - говорите Вы.

Ракитник зрелый, и лоза, их бьет, в безмерности гроза…трава в воде играет змейкой, вода - как чистая слеза… И холодна в жару как змейка…  Она  всегда   с прохладой – льда.

На плесе жарится омлет, он рассыпается в цвет радуг, и растворяется в реке, меж двух ракитных с кроной падуг…
По низу топь.. Трава – в левадах, а ежевики - нет с ней ладу…она опутала все разом, тропинки, лозы - все, что есть…куда не кинь  свой глаз, все разом - везде  упрешься в её плеть.

Река берет свое начало, где раньше мельница стояла. С большим лохматым ветряком.
Там жернова… – в разлет шагов, меж куч термитников  валялись, в трех мерность - дюжих мужиков…
Там бьют подземных два ключа, исток, - диаметр в два леща.. Нет, не все, а каждый в два…

Пирфил: Это сейчас?…

Посейдон Да, да - сейчас!

А было время: не про нас…в реке тонули люди в спас, тонули пьяны мужики, и между ними рыбаки.

 А баржи здесь, не знали мели, глаголют в споре мужики…и плыли с мая до метели, купцы ,солдаты, батраки…   стремились в Сиверский донец. – там и работа и купец…

Река тогда брала начало, совсем не там, где злобь журчала,   где жернова лежат в разброд , смущая
Скудностью народ.
Пирфил: Чья бы корова не мычала а солнце скрылось в острова…

Посейдон:
Тогда ключ бил один в овраге, в ширь носорога , иль бича…  Три метра с гаком калача,- лишь в ширину….там три ватаги, вмиг утонули внутрь ключа.


А сколько было в глубину? – никто по умному  не мерил, не дав совету слабину….
Фонтан край облака касался, Илья увидел- обомлел, добавил вод  в водораздел. Пописал криво , вот такая, река извилисто- кривая.  Приносит в Сиверский донец. Холодность игл, в любой венец.   


Я слышал : - было так давно, - истлела в прах Фомы гумно… Фома – купец, напившись браги, и позабыв ключи, овраги, на тройке рядом – гарцевал, и поскользнувшись с тройкой пал, в родник , столь в глубину глубокий, где он представился – пропал….сей час не в срок его настал, в честь их, там  дуб стоит  высокий, и в сажень  ярится бурьян…

Пирфил:
Я в те лета там не живал, и щи из лаптя не хлебал..  Но помню, дед мой там бывал и в баснях
в лаптях танцевал… Он, мне, рассказывал - такое: - пиши не присказку - роман…

Послушай, мой теперь рассказ,- он без начала…. 

Посейдон: В самый, раз….

Пирфил:
Сегодня вспомнил свое детство..Оно в душе, - там мало места… Но помню все до боли глаз, его полет - последних фраз.

Когда ловили с дедом раков, и раком пятились домой, от ветра с близкою грозой….
Он говорил: когда то, - надесь , в Озерках гром был вечевой..

Придя домой, чуть, чуть обсохнув , он вопрошал? Чтоб мне оглохнуть… такая выпала гроза… Прости мне господи душа, в озноб колотится… - беда…
И поклонившись, в сгиб  иконам - колени тронул – простонал, сел на скамейку … мать устал…
 чуть- чуть бог души не забрал…
 насупив брови -  провещал… /сам про себя, я это услышал, и потому всегда молчал../

О племя бабье,- сыр, с иголкой… отрава, - буковка без толку…..  приправа с ядом на меже,
 И окись от любви в душе..

И обращаясь вновь ко мне: - смотри  на облако в окне….
Налил водицы в мой стакан.. ополоснул,- слил в медный тазик, и начал тему изливать….
Себя,  по памяти  стебать…

А ,Вы. -.Бывали в Озерках? Наверно нет. - Там все на «Ах»! Село извилисто в тонах, - по цвету вида -величава…, но одичалость,- вся в цветах, при свете рамп её начало… кудрявость в выцветших шатрах, - в ракитной поступи на шлях…
 
Её насмешливый прихват, смешался  с густотой  левад - её надежда и усталость скребется по ночам, как старость.
Село все тонет в лопухах, поля изрыты,- в Слепухах..

Село с куриное яйцо… Яйцо, с кольцо в накате гребня, - коль не наедет колесо, я все смотрел  в покос  на стерни…. И любовался в этот час, на ослепительный контраст..

Там все с куриное яйцо.. Луна в пруду, - свиное рыло, и даже пьяное лицо –
Её от радости скривило…,- как знать:- кому- то повезло,….. а может пчелка укусила - его за нижнее яйцо? Я помню случаи, - так было….

Когда грудь солнце припечет, и от любви –  душа заноет. Тогда  покатится яйцо , через крыльцо , где ноги моет, старица в сгибе перед сном…А Красный огонь  будто пьян, под яром падает в бурьян,   и скрывшись в облаке, чрез миг , падет в овраг, где леший спит, во снах предшествий и интриг.
Весь  не в приглядном виде игл..

А что с яйцом? Оно упала, до утра в небыли пропала, к германцу меж штанин запала, и спит спокойно до утра.
Пока петух не кукарекнет, никто не встанет,- олух  дремлет… /хоть вобла тресни – рота спит/
Её сон, в ложи, – ночь хранит.
 
Свет впился рогом мне в ребро, Упала яблоко в окно, и ногу деду отдавила. - На помощь вышло все село. – Такие  были  времена, народ, - дым с ветра , он сутра.. размножился на так многоцветно,
Что скрылись в цвете хутора…
 К свободе рой приноровился, держась за стремя, удела….. вершил свой суд - спустив дела..
Благословляя – огнь – Ярило..  Их, в благоденствии душа. Немного дерзко,- горделива,- хотя под попой не гроша…

Пирфил:
Немного, - чувственно отвлекся… Я прослезился, время взмокло….
Продолжу….

А куры были в два гуся, чуть- чуть, поменьше порося. Когда  они крылами машут, вода уходит из пруда… почти - что вся…осталась накипь, да два без крыльев карася…

 А слышали бы Вы…. Когда они снестись кудахчут?  Идет гроза, властитель с пращом , бросает градины с небес , с яйцо по весу на отвес….по крышам с взрывами грохочут, и лишь скатившись под навес, там тают, мокнут …гусь  гогочет , их прославляя до небес, - без многоточий…ставя крест.

А гогот гуся слышит Рим, который к выдумкам терпим…

Ох  невозможно, быть вне жизни, на чадо, - действие смотреть, и подперев и дверь и клеть ,
не по себе - чуть- чуть тревожно..хорьки стремятся на насест… Не просто так, а курку съесть…

Какая сила кружит  твердь, такая муха, - мне поверь, она во злобе - сущий дьявол по совместительству  и зверь…

Какие истины глаголет кума? Я приоткрою дверь…

Ты помнишь, - слышь, меня кума, - к ней обращается сама,- золовка старая крамола….
Когда судили петуха , он обесчестил две гусыни….   
Гусята толстые, как дыни, по лугу катятся в гордыне….и кукарекают на бис …они же в качестве интриг, а люди в качестве судей,- а прокурором воробей.. свинья свидетелем была, наверно следствию дала, и сам петух радешенько, живет не одинешенько…
Не  может уступить гордыни. Не осквернив Святыни.
Кума:
А где петух? 
Он на насесте, с курами на вершине вместе… они потешные,  совместно прижали голову в крыло…
И спят  на жердочках – давно.
Пирфил:
Да! Куры  наши кривобоки, несут яйцо, по норме в сроке.
 Когда взлетают на насест, их
   перья, затмевают лес, труба у Прошки пошатнется, И не поможет тут прогресс, ему  прогресс, а им навес…
Такая у несушек сила, что пес под лестницу залез…и вылез головою в вилы…
Такой невиданный процесс.. а казус,- дилетанта стресс, в собачьей искривленной мине…

А вы видали петухов? В Озерках их бессчетно много.  Под цвет рябин, берез, ольхи,  под крап коней, с присыпкой грима… 
Двухцветных  в гневе,- но не злых, И с красным гребнем – молодых.  И в шпорах острых - злых пурпурных…  под охру желтых, с виду хмурых, огромных, малых и больших… степенных, зрячих  и глухих.

Борцов Живущих долго, долго…Но чаще все таки на «Чих»…
 А  жизнь иных до воскресенья…-  когда выносят   впрямь святых… От самогона и обжорства броженье в  памяти седых. В  мозгу разгул, процесс безделья среди рогатых и  лихих.   

Здесь через раз - Гаргантюа, страдают массово обжорством… здесь среди листьев лопуха видны остатки их пижонства. …Вот этот проглотил гуся. А  этот пил - ел сало с вишней,
А тот огурчиком заел, но что – то в тему не пошло – назад все вышло…

Какие били мужики , как петухи – залом им в дышло….

От темы , что-то отошел…

Посейдон: Наверно скушал вишню…

Пирфил:
Их поклевали петухи и твой сородич пришня…
 
Куда не глянь, все петухи…
 Они горды, у них острейший глаз..  они живут в прекрасных Озерках, и нет  воспев сравненье,  они поют, поутру, в вечерах, особенно когда клюют остатки пьяного веселья….

И под шафе, по улице снуют, взлетев на врата, вдаль издают хрип - горловое пенье.  Ку- ка- ре- ху – кто там на береху? …проходу не дают, а посторонних клювами клюют. Здесь им не до веселья…

Бывало под хмельком, а чаще от невежды…идешь, покачиваясь в рост, впрямь опершись на вежды. Идешь , прикрывшись колпаком, потертым и  облезлым, поднимешь ворот бугорком – скрываясь от невежды… чтоб  не признали, проскользнешь меж бычьим рогами,  поклон отвесишь меж  хвостов,- прикрывшись лопухами….
И на лепешке впрямь скользнешь пред бабьими очами…

Пройдешь их стойбище, вздохнешь.. и по привычке вдруг чихнешь…
 
А в это время, с подворотни, Петух – «Бес» Вас уже узрел. Гадает:-  Свой он?  Млад, - иль  зрел?  Свой, свой… Ой не замай… мешаешь дурра , он на пеструшку налетел… Он отвернулся – стал спиной..мне не понять чужой , ли , свой?

 сначала надо влиться в драку,  а  нападу , два клюва всраку ,узнаю сразу наш ..не наш…,, « Он наш Озерский или плут , сюда пришел чтоб умыкнуть… Хозяйку нашу Василису, и восвояси не вернуть.
По виду видно: Что чужак…у нас, коль пьют, так павши навзничь, себя сначала облюют,
А жив ли, мертвый – день  вчерашний..
Чужой  так сразу заклюют…

Он пробежал к чужой  ограде, вскочил на будку, в  взмах крыла и три бельишка в лет обгадил … и сажень десять пролетев, сноп не обмолотый узрев. /Вернусь, всех приглашу гостей на пир с овсом в в чужой ограде , в кругу друзей…./   
Он приземлился, остры шпоры, их надо в битве  испытать – ударом  в бок вонзить , прижать,  свой торс к бокам того пришельца… и  клюнуть непременно в зад, - живого не посмертно, - такой обряд…

Он на меня взлетел внезапно. нахал – последыш – корм – фуражный.  Не упредив меня , не спев..
Он клюнул в шею, - отлетел..
Пришлось  по улице бежать мне… как полоумному кричать….
Ко мне навстречу с подворотни, бежали куры, бабы - сводни. Другие с радости снеслись,- иные в небо вознеслись…с десяток кур попали в грязь..чуть, чуть не к слову в мат бранясь, по гузно в грязи утопились, да видно вовремя снеслись,-остановились….Так пол села над ними бились, как этих дурр в гофре  снести? Отмыть от грязи – честь спасти…

А я бежал, по бездорожью, за мной нахальное отродье, их было больше чем гусей, - не меньше стаи карасей.
Атаковали,  в беге сразу…сначала клюнул в зад безглазый, влет  шпору мне воткнул старик, / его прадеда помнит скиф/- ударил с криком самурая, «Банзай» кричит: - держи  Мазая… Ослеп  я, в ярости привстав , и как во сне – слышу– «Вонзай»!!!
 
Такой в год  вырос – урожай, что слов не сыщешь, не гадай, вот вам и пряник и арбуз – синяк побольше чем трамвай, сиди, трапезничай и слушай…а я закончу, - вижу край.
 
От них руками отбиваясь, ногами топая, -  ругаюсь….когда же  матом их  послал..они узнали, и отстали…
Так это наш рябой Мамай…- Последний клюнул,- поскакал… а я стал трезвый - как Мамай.

 Все куры радостны – довольны, а петухи пошли в приволье, на сноп к соседу гостевать.
Ведет, туда  их благодать… погода шепчет, солнце светит, -  Бабенки к бабушке  –  гадать….
А куры в сноп, - зерно клевать…..
А я,  устал, полез на печку. - Мне нужно малость полежать….
Вот так закончит – интересно.
Посейдон: А как закончил жизнь Мамай?

 Пирфил: Лежи на печке отдыхай….. и по былому – не зевай.
Конец…..
Свой мухомор забрось на хмель, прочисти уши, чтобы слушать.
Пусть там висит твой  мухомор, подсохнет , выброси во двор…
Не свой, в чужой, чтоб паритет был не нарушен тет, а тет...
 И мир границ был  не разрушен…. Все отдаляется в пути.
К границам тем и нам идти…
Кто нас в отечестве тревожит? Да тот, кто хочет уничтожить…
Не вопрошать, а в гнев созреть… Готов свою беду – Мне кушать…
Нам благоденствие терпеть… - несносно, -лучше больше слушать….