И стынет кофе

И вот опять сгорела осень.
Природе бренной вопреки,
лишь пояс кипенный берёзин
сияет около реки.

И ты, приехав ненароком
на день, на два – бессмыслен счёт –
не говоришь, что тайным роком
мой город вновь тебя влечёт.

Что я и скучен, и забавен,
как новизна и старина;
что голос мой сегодня равен
тоске, что смеху не равна.

Всему своё… Когда Софии
колокола рождали звон,
Двина, как будто в летаргии,
хранила свой былинный сон.

Какие сны, какие яви
сравнятся с тем, что ты опять,
разочарованная в славе,
стихи забросила писать.

И говоришь: «Не понимаю,
возможно ль в это время жить? –
всё получается по краю:
и ненавидеть, и любить…»

Чего-то нет во мне такого,
чего-то нет в тебе чуть-чуть,
и разбивается основа
того, что в жизни не вернуть.

Да и зачем обман всесильный,
когда повсюду и кругом
черновиков поток обильный…
И авторучка – под столом.

И стынет кофе. Время – просинь.
Ну, вот, пора. Который час?..
Опять, опять сгорела осень,
но что-то не сгорает в нас.