Часть 3 Глава 1. Ледоходов

Часть 3. Служба Прохладова в белой армии.

Глава 1. Ледоходов

Армия Колчака, Сибирь. Один из относительно спокойных зимних вечеров, где юнкер Прохладов смог сыграть однополчанам написанную им песню “Белый снег с зеленой хвоей” [1]

Песня “Белый снег с зеленой хвоей”

Русь, мы знаем, всё в ней было,
Всё в ней было на века,
Крепкий быт, живая сила,
Купол храма, облака.

Закрома, где вдоволь хлеба,
Табуны в траве степной,
Но потом не стало… неба,
Смута выжгла край родной.

Змей, отняв любовь и память,
Без печали, без тоски,
Извергая смерти пламя,
Рвет Россию на куски.

Учит глупых, странных кротких
Убивать и предавать,
Чтоб потом Руси ошметки
Красным панцирем сковать,

И под ним в зловонном паре
Отравлять мечты сердец,
А затем опять ударить,
Чтобы погубить в конец.

Только нам удар не вреден,
Ни разверстки, ни ЧК,
Приведет страну к победе
Славно войско Колчака.

Лишь одно мы славим имя,
Только Русь – над нею нимб,
Мы свободы не отымем,
Лишь законность сохраним.

Пусть кругом, кто слепы, глухи,
Нас клянут и лгут зазря –
Примем скорби-оплеухи,
Но не примем октября.

Всё ушло с той скорбной датой,
Мы же, веря и любя,
Видим боль страны распятой,
Не снимая крест с себя.

В бой идем, как с оберегом,
С верой, что мечту таит,
Коль поляжем – станем снегом
Или зеленью хвои.

Не страшны нам ни капканы,
Ни удар, ни окрик “Стой!”
Снег бинтом залечит раны
Нашей Родины святой.

А когда пожар уляжет
Средь селений и дубрав,
Все, и самый главный даже,
Прослезятся, нас поняв.

И растают латы-льдинки,
Жизни пробудив ростки,
Будто нежные хвоинки
Стройных сосен у реки.

Раскаленный панцирь треснет,
Высь воспрянет ото сна,
И Россия вновь воскреснет,
Как Сибирская весна.

Ливнем слёз наветы смоет,
Станет ясно всем тогда:
Белый снег с зеленой хвоей –
Знамя мира и труда.

И в лучах добра и славы,
В мире, где не ждут беды,
Пролетит орел двуглавый
Выше огненной звезды.


Прохладов, допев песню, размышляет про себя. Вдруг он видит, как с неба падет звезда.

Эх, допел… что ж, запыхался даже.
Где то время? Близко ль, далеко?
Как ружье, я весь теперь разряжен,
Лишь на сердце грустно и легко.

Юность, дом родной, луга и скверы,
Где вы? Сверху, снизу – всё одно,
Ведь внизу лишь снег, как пепел серый,
А вверху, как сажа, всё черно.

Космос… холод дат, имен и чисел,
Ты нас не услышишь никогда,
Вдруг, смочив шелка застывшей выси,
Вниз скатилась синяя звезда.

Как маяк, передо мною светит,
И, как будто, беды позади,
Лишь весна и мир, и теплый ветер…

Рядом появляется старший офицер Ледоходов, который подошел незаметно и слышал песню Прохладова.

Ледоходов окрикивая Прохладова сзади

Юнкер, что ты замер, подойди!

Прохладов, не слыша выкрика

Что спасет нас? Удаль, честь ли, чудо?
Гул какой-то и на сердце дрожь…

Прохладов видит странные картины: зима, черный дым, обгоревший снег, но, вместе с тем, как будто рядом проплывают корабли, слышен гул и жужжание, становится еще темнее. Поэт оборачивается. Появляются очертания человека, который окликнул поэта. Черты становятся все яснее. Далее он продолжает

Что, кто там? Неужто сам? Откуда?
Нет, конечно… но ведь как похож!

Прохладов
Честь имею

Ледоходов молча отдает честь

Прохладов
Я Вас видел точно,
Вы наш новый сотник с тех станиц,
Где…

Ледоходов
На фронте обстановку срочно!

Прохладов
Мы…

Ледоходов
Да знаю, вольно… отдохни.

Становится теплее, будто среди зимы наступает весна. Всё покрыто мягким беловатым туманом. На зеленых с голубым отливом листьях видна алмазная роса.


Прохладов

Как будто бы чуть теплее… и трогает ветер вешний
Живую красу Сибири, рукой плавя сизый лёд.
И… синий туман клубится, и местный он, и нездешний,
И парусник-белый месяц в воздушной волне плывет.

И птицы вплетают трели в прическу тиши кудлатой,
Где локон пурги, нагревшись, стал стаею светляков,
И суша огромной лодкой негромко плывет куда-то
По мирной дали без крови и без ледяных оков.

Эх, оттепель, это время душе с ранних лет знакомо:
В нём пар, словно дым акаций, крылом обнимал плетень…
И так, как в краю далеком шли странники возле дома,
За мглистой морозной ночью явился весенний день.

Переход ночь-день: внезапно ночь сменяется днем, но Прохладов не замечает резкости изменения. Солнца не видно, высь затянута мягкими бело-синими облаками

Ледоходов
Ну, здравствуй, откуда родом, поведай… не по анкете.

Прохладов
Под Питером… из крестьян мы… из средних… да только вот
Родительский дом спалили, и нынче никто на свете
Не скажет, что с ними: живы иль взяли их в оборот

Те сволочи, что пришли к нам, явились невесть откуда,
Пожги и поубивали деревню…жаль, я тогда
В отъезде был… лишь примчался – кругом сизых камней груда,
Не стало ни воли прежней, ни знамени, ни труда,

Ни песен, ведь давят глотки… строке не взлететь высоко…

Ледоходов
Я знаю, дерешься храбро и пишешь ты хорошо.
Скажи мне, за что воюешь, простившись с сохой до срока?

Прохладов
За то, чтобы лютый изверг от нас навсегда ушел,

За то, чтобы очи неба от крови не моросили,
За веру, царя, отчизну – святыни, что не отнять.
Мечтаю, что наше дело поможет спастись России,
С глаз снимет повязку фальши и адового огня.

Ледоходов
Да, правда… я сам за это… и, знаешь, я всё бы отдал,
Чтоб душу страны родимой подлец не сжигал углем,
Чтоб тело ее не ела грабителей лютых кодла,
И чтобы гадешыш склизкий не властвовал над Кремлем.

Чтоб мирная жизнь струилась, потоком с врагами споря,
И плавали в ней все чувства единой большой Руси,
Как яхты… моряк я бывший, и только теперь без моря,
И в Питере жил когда-то, где мягких туманов синь,

Где юность, начало службы… воина, а потом вторая,
И эта, где мы увязли… но верю: вернусь опять.
Умру, но приду обратно, не нужно ни звезд, ни рая,
Нужна лишь одна победа, одна лишь Россия мать.

Но детство… уже не вспомню… лишь помню кадетский корпус…
Балы и… любовь, что нынче до ужаса далеко.
Мы с ней – как одна ракушка, войной оторвало створку…
А что у тебя?

Прохладов
Есть… где-то…но…

Ледоходов
Ладно, кому легко?

В такую годину злую спасает одна лишь удаль,
Лишь честь и, наверно… память, как мягкая синева.

Роса на листьях собирается в винный бокал с синеватой жидкостью.

Ты думал, роса на листьях? Нет, это вино… оттуда.
Ты выпей совсем немного, и легче польют слова.

Прохладов пьет.

Прохладов
Спасибо!

Ледоходов
А братья, сестры?

Прохладов
Нет, я здесь один, как сокол,
Гляжу я с тоской на ближних, но с зоркостью на врага.
Пусть красные гады мчатся, кусая страну жестоко,
Но мы им казачьей шашкой снесем с черепов рога!

Прохладов, опьянев чуть сильнее:
А после слезой небесной растопит снегов тулупы,
И солнцем не жгучим, мирным нам всем улыбнется высь…

Ледоходов, чуть вздрогнув и отстегивая свою саблю:
Возможно, она поможет… хороший ты, хоть и глупый,
Беречь тебя надо…

Ледоходов обнимает Прохладова… тот плачет и дрожащими руками поднимает саблю вверх. Вдруг облака расходятся и появляется солнце, тогда же поэт видит облик своей любимой.

Видел?

Сабля сама пристегивается к поясу поэта. Потом вдруг весенний пейзаж проходит, опять начинается зима, темнота, клубится черный дым, Прохладов спотыкается, но не падает.   

Спокойнее, не споткнись.

Прохладов поворачивается и идет немного неровно.

Ледоходов ему вслед:

Пусть метель дорогу замела,
Не страшны нам бездорожья кручи.
Юнкер, благодарен за доклад!
Возвращайтесь к части… подпоручик.

[1] белый и зеленый цвета имели значительное  распространение в армии Колчака. В частности, они были на знаменах Ижевского и Воткинского Народных полков