Часть 2 Глава 2. В стане освободителей, весна 1917

Глава 2.  В стане “освободителей”, весна 1917 года

Революционеры и Прохладов приехали в Петроград.  Недавно вышли из поезда. Обманов ведет Прохладова под руку.

Обманов

Глянь, город какой… он красивей, чем был когда-то,
Пусть слякоть кругом… только что же нам до нее?
Ведь знает рассвет, каждый луч его, каждый атом,
Что скоро спалит то, что ноет и что гниет!

Рядом проходят люди с транспорантами

Обманов
И огненный стяг нас обнимет зарею красной,
А сгибшее всё – пусть замерзнет в мещанской мгле…
И сам ты поймешь, что приехал ты не напрасно,
Ведь праздник грядет, коих не было на земле!

И все, как один, забывая оковы-клети,
Отправятся в путь…

Прохладов
А теперь мы идем куда?

Обманов
Я знаю отель… там сумеем обмыть, отметить
Победу грядущую вольности и труда!

Там часто бывал… не смотри, что немного старше…
Но сердцем – как ты, хоть рабочий, не от сохи,
Пойдем же скорей… почитаешь ты братьям нашим
И гневные гимны, и чувственные стихи.

Прохладов и трое революционеров заходят в отель. Поднимаются в роскошный ресторан. Взгляд Прохладова останавливается на цыганке Гаянэ, поющей песню под аккомпанемент скрипки.


 Песня Гаянэ

I
Всех пленя красотою жгучей,
Я б ее одному дала б…
Скрипку женской души не мучай,
Смыч, что выпал из потных лап.

Но играй… в песне страсть и сила,
Мне без музыки свет не бел –
О тихоне, что я любила,
Я теперь расскажу тебе.

Думал он, что ему свеча я,
Обещал мне всё тишь, да гладь,
Всё молился, души не чаял
И глядел, как на богомать.

Но не взял меня, дуру, в жены,
Испугался моей красы –
Продала я его иконы
И разбила ему часы.

Припев
Кровь горячая, кровь лихая,
Ты вскипай, как красно вино!
Пусть ответят мне: я плохая,
Ну так что же, мне всё равно.

II
Всех пленя красотою жгучей,
Я б ее одному дала б…
Скрипку женской души не мучай,
Смыч, что выпал из потных лап.

Но играй… в песне страсть и сила,
Мне без музыки свет не бел –
О солдате, что я любила,
Я теперь расскажу тебе.

Как-то раз, в ресторанной драке
Спас меня он… рыдала я…
Говорил: защитит от всяких,
От наветов и от вранья.

Эх, кричи, заливайся скрипка:
Мы гуляли с ним под луной,
А потом он стал строгим шибко,
Воевал… но уже со мной.

Вы, костяшки, катитесь в лунки,
Чтоб забыла я ту луну:
Заставлял он ходить по струнке,
Раня сердца мово струну.

Ну а я… я хотела мира,
Боле с ним не жила и дня –
Распорола ему мундир я,
Эполеты на серьги сняв.

Припев
Кровь горячая, кровь лихая,
Ты вскипай, как красно вино!
Пусть ответят мне: я плохая,
Ну так что же, мне всё равно.

III
Всех пленя красотою жгучей,
Я б ее одному дала б…
Скрипку женской души не мучай,
Смыч, что выпал из потных лап.

Но играй… в песне страсть и сила,
Мне без музыки свет не бел –
О загадке, что я любила,
Я теперь расскажу тебе.

Был он то суетлив, то важен –
Лед смешав с пестротой огня,
Пел сонеты… и песни даже,
Но не лучше, чем у меня.

Но… не взял меня, дуру, в жены,
Толь от смеха, а толь от мук –
Сам был сволочь и франт прожженный…
И… куда мне теперь, мой друг?

Припев
Кровь горячая, кровь лихая,
Ты вскипай, как красно вино!
Пусть ответят мне: я плохая,
Ну так что же, мне всё равно.


Прохладов
Неказисто, но довольно свеже…
Кто она?... я понял лишь о ней:
Гибок стан и голос смел и нежен…

Обманов
Гаянэ? Я познакомлю с ней.


Прохладов
Хорошо…

Обманов
Я вижу, что ты ей по нраву,
С нами схлынет с сердца стылая мура.
Да гляди смелее… что за глупый траур?
Друг, а, может, в карты? Покер ли?....

Прохладов
Дурак.

Прохладов и трое революционеров играют в карты. Прохладов легко выигрывает. К столу подсаживается Гаянэ

Обманов
Видно, ты везучий… так легко и смело…
Что же ты робеешь? Забирай весь куш…
Всё – игра на свете… даже наше дело:
Проигрался, выдал, и – перо в боку.

Но за нами правда, смелость удалая,
Нам все люди – братья, кроме тех что тля.
Да, знавал я вора… как там… Николая…

Обманов внимательно глядит на Прохладова

Воровал у барей… взгляды разделял….

Гаянэ достает пикового туза [1]. Прохладов пугается. Обманов, видя изменившееся настроение Прохладова, успокаивает его.

Обманов
Но ты нас не пугайся, товарищ,
Схлынет гиби покров ледяной,
А потом, после алых пожарищ,
Солнце мира взойдет над страной.

Позабудутся мрачные ночи,
Где мы были, как черти в аду,
И крестьянин, а рядом – рабочий
К свету правды грядущей пойдут.

И глаза исковерканных судеб
Вновь прозреют, забыв страшны сны…
Ни богатых, ни бедных не будет,
Все мы станем едины, равны.

…..

Быт-корабль сквозь мещанские реки,
Взяв рассвета пылающий стяг,
Вдаль плывет, где не будет вовеки
Ни воров, ни жулья, ни бродяг.

На веков раскуроченной груде
Новый мир ставит фабрик следы….
Красть у ближних никто там не будет,
Потому как… не станет нужды.

В этот момент рядом с окном ресторана пролетает птица.

Обманов
Птица правды, любви и согласья
Сквозь дожди к нам влетела сюда
На крылах запредельного счастья
И простого земного труда.

Пусть стихи на листов серой кипе
Загудят, будто клин лебедей…

Далее Обманов обращается к Прохладову

Обманов
И тебе… предлагаю я выпить
За победу великих идей.

Обманов, двое других революционеров, Гаянэ и Прохладов выпивают.

Гаянэ
За кулак расшибающий, твердый,
Что сшибет ненавистную тьму,
И за… музыки нежной аккорды
Я теперь свой бокал подниму.

За весну в нежных тканях атласных,
Что зарей греет наши края,
И… за женщин красивых и страстных
Тоже выпьем сегодня, друзья!

Все присутствующие за столом пьют. Далее Гаянэ достает королеву червей.

Гаянэ
Жаром напева
Плавится мгла,
Вьюг королева
Не помогла.

Гулкого хама
Сквозь сплетен лёд
Красная дама
К счастью ведет.

Крылья голубки
Вспрянут к утру:
Выпали кубки [1] –
Это к добру.

Обманов обращается к Прохладову

Обманов
Пой и ты горячо и смело,
Чтоб с волков слез овечий грим…
Для.. работы на наше дело
Нынче денег тебе дадим.

Гаянэ достает  бубнового валета. Опьяневший Прохладов берет деньги

В это время слышится стук молотка –  в соседней комнате плотник прибивает отвалившуюся раму.

Плотник
Баталий словесных отвага,
Ну хватит, скорее заткись!
Что деньги? Да та же бумага,
А карты – от черта они.

Возьмешь – и не ждешь ничего здесь,
Но участь горька и проста:
Динарии, бубны – лишь гвозди,
На коих распяли Христа.

Слов плотника никто из присутствующих в ресторане не слышит.


Прохладов
Друзья, я верю вам сейчас,
Вскипает строк живая лава,
Но… кто же будет против нас,
Коль с нами вместе всё, что право?

Обманов
Вместе пойдем разбитными и смелыми,
Против – лишь старые, глупые, куцые,
Мусор веков… хоть и кличутся белыми –
Бельма они на глазах революции.

Прохладов, сначала рассмеявшись, а потом серьезно

Прохладов
Я ль вином топлю вину?
Вижу, как во сне:
Заморозил всю весну
Белый липкий снег.

Дует ветер, груб и крут,
Жмет в садах кусты.
Белых… так зачем зовут,
Что они, чисты?

Обманов
Это точно, как рев лютых вьюг,
Что рассыплет старуха-зима.
Да, “чисты”… и настолько, мой друг,
Что на них негде ставить клейма.

Как не стало им масти средь карт,
Так не будет им места в миру.
Палачи.. стражи всех смертных кар
Никогда не войдут к нам в игру.

Прохладов
Да и я не люблю лицемерной дряни,
Что кроит пашню лет словами…
Я душою и сердцем простой крестьянин,
Плугом мыслей я буду с вами.

Сам я сельский обычный житель,
Хоть с ворами был связан судьбою нервной…
А про Колю вы всё разгадали верно…
Только где он теперь, скажите?

Обманов
Судьба воровская… то финка, то ствол
Ударят по ней злей и гаже…
Сначала был с нами, потом – не пошел,
И где он теперь? кто расскажет…

На мгновение в руке Гаянэ появляется карта черной масти (то ли пики, то ли  крести). Прохладову становится немного страшно и больно. Гаянэ, заметив неловкую паузу в разговоре, достает несколько дам, а потом смешивает карты. Компания идет пить дальше. 


Комната в отеле. За окном утро. В комнате кровать, стол. На подоконнике бутылка красного вина и бокал. Прохладов не спеша ходит по комнате, иногда пьет вино.

Прохладов
Дом оставленный, край мой родной,
Для меня ничего нет дороже,
Но от вас  стылых ливней стеной
Я навеки теперь отгорожен.

Отчего так? и чья в том вина?
Март не скажет, смеясь ливнем глупо…
Там сегодня… такая ж весна
Слезы льет на полей синий купол.

Всё, как прежде… но нет меня там,
Средь растущих цветов и желаний,
Те луга мне теперь – словно храм,
Храм надежды и юности ранней…

Прохладов на мгновение задумывается, потом открывает окно. Дует промозглый весенний ветер. Прохладов продолжает.

Прохладов
Из души всходы мыслей и тем
Стылым ветром сорвало, сдуло,
Я уехал недавно совсем,
А как будто… сто лет минуло.

Всё иначе… но в памяти чувств
Вновь болит расставанье с милой,
Оттого ли звезду, как свечу,
Ночь прозрачная запалила?

И в душе тлеет та же свеча,
Чей огонь грусть на сердце выжег…
Лидокрылова, где ты сейчас?
Но теперь… Гаянэ мне ближе.

Прохладов подходит к подоконнику и смотрит на бутылку с вином, а затем на потолок.

Прохладов
Я сегодня грущу об одном:
Что там будет, с любимым краем?
И тоску свою красным вином
Заливаю, душой сгорая.

Отблеск лампочки в несколько ватт,
Ты какой-то больной, жестокий…
Эх, как будто я в чём виноват,
Что не лечат ни хмель, ни строки.

Прохладов наливает себе бокал вина, но из красного оно становится синим.

Прохладов
Пусть грядет непростая пора,
Но прорвусь я, не дам ей спуску…
Но по правде… я сильно неправ,
Раз вино превратилось в уксус.

Далее  Прохладов еще некоторое время сидит в задумчивости, потом одевается и выходит из номера.

Примечание

[1] тут стоит сказать пару слов о карточных мастях.

Красные
Кубки (уксус, вино) – черви
Деньги (динарии) и  гвозди, которыми проткнули Христа – бубны

Черные
 Копье, которым проткнули Христа,  либо меч – пики
 Жезлы (в Индии, Жезлы Шивы) либо кресты – крести

Пиковый туз обозначает дьявола, либо главаря банды, что и пугает Прохладова. Бубновый валет – деньги, но и гвозди, знак будущей расплаты и несчастий из-за них. С картами черви всё немного сложнее.  В красных картах нет ничего плохого, это издревле символы любви, победы и изобилия (кубок с красным вином), но второе значение – это чрево, чревоугодие, собственно черви. После и во время гражданской воины второе значение, к сожалению, стало перевешивать. Большевики, по мнению многих, и были теми червями, которые ели разваленную февральской революцией Россию. Об этом, в частности, говорил Деникин.  Червями или червонными красных называли и анархисты. Сами они, по собственному обозначению,  черные. Черные – могут забрать плохое, взять его на себя, вышибая клин клином. (но истинно черными в этом смысле являлись лишь идейная часть зеленых, кроме того, среди белых также можно выделить, по сути, черных, жертвующих собой, о чем говорила даже их форма, в частности, Марковский полк).  Белые – без масти, не входят в игру по разъеданию России, чистые и на верху, но не хозяева.  Красные в период после Гражданской воины – жестокие хозяева.