Вплелись дурманящие звуки

Поливариант-загадка.

Здесь  совершенно  необходимо  довольно  пространное  вступление.  Поскольку  два  из  трёх  вариантов  этого  стихотворения  являются  подражаниями  двум  классическим  русским  поэтам.  Тут  возникает  вопрос:  а  какой  вообще  смысл  в  подражаниях,  как  и  во  многих  других  весьма  нелепых,  казалось  бы,  вещах  в  искусстве?  Прежде  чем  ответить  на  этот  вопрос,  надо  понять,  почему  и  зачем  людям  необходимо  искусство.  Нервная  система  человека  обладает  сверхизбыточной  ёмкостью,  поэтому  человек  постоянно  нуждается  в  сильных  и,  главное,  разнообразных  ощущениях.  Самые  желанные  чувства  люди  испытывают  от  совершаемых  ими  действий,  причём,  масштабы  поступков  должны  быть  достаточно  крупными.  От сильных  деяний  наступает  усталость,  требуется  довольно  продолжительный  отдых.  Однако  нервная  система  и  в  период   расслаблений  «просит»   переживаний,  разумеется,  приятных,  доставляющих  удовольствие (о  том,  что  наслаждений  без  страданий  не  бывает  и  что  страдание  первично,  а  наслаждение  вторично,  что  само  по  себе  избавление  от  страдания  есть  наслаждение,  люди,  как  правило,  не  думают).  Поэтому  любую  свою  потребность  мы  всенепременно  превращаем  в  наркотический  эффект.  Не  просто  покушать,  а  вкусно,  не  просто  совокупиться,  а  испытать  невероятный  оргазм,  не  просто  пообщаться,  а  с  особенным  удовлетворением,  не  просто  поработать,  а  с  исключительной  приподнятостью,  не  просто  отдохнуть,  а  весело  и  разнообразно.  Но  число  насущных  потребностей  ограниченно,  а  потребность  в  ощущениях  чрезмерна.  Вот  почему  люди  придумывают  абсолютно  искусственные  занятия,  единственная  цель  которых – насытить  в  должной  мере  свой  сенсорный  голод.  Искусство  и  является  одним  из  таких  занятий.  То  бишь,  искусство – это  наркотик,  а  человек,  в  силу  устройства  своей  ЦНС,  существо,  нуждающееся  в  употреблении  наркотиков.  В  связи  с  этим  большинство  споров  о  том,  каким  именно  должно  быть  искусство,  беспредметно.  Оно  должно  оказывать  наркотический  эффект  на  потребителей,  т.е.  быть  желанным  и  вызывать  привыкание.  А уж  какими  способами  это  достигается,  не  суть  важно.   Художники  всегда  эксплуатируют  так  называемые  вечные  темы,  вечные  вопросы,  а  также  темы  конъюнктурные,  актуальные  здесь  и  сейчас – интерес  публики  присутствует  изначально,  тем  самым  с  помощью  своего  искусства  легче  добиться  большего  воздействия  на  психику  воспринимателей.  Но  и  всевозможные  мелкие  ухищрения,  вроде  пресловутого  «чистого  искусства»,  оно  же – «искусство ради  искусства»,  тоже   логичны.  Новаторство  формы,  творчество  «малого  формата»  обеспечивает  то  самое  разнообразие,  тот  самый  колорит,  которые  так  нужны  нашей  психике.  Чем  больше  способов,  находок,  придумок,  уловок  и  т.д.  и  т.п.,  чем  больше  вариантов  творчества,  от  самых  незначительных  до  самых  грандиозных,  тем  для  искусства  лучше.  Его  цель – наркотический  эффект – оправдывается  любыми  средствами.  Вот  подражание  как  раз  и  является  такой  меленькой  творческой  придумкой - ведь  абсолютно  скопировать  того,  кому  подражаешь,  невозможно,  всегда  будет  проглядывать  твоя  индивидуальность.
Тут  надобно  заметить,  что  художникам  подобная  трактовка  сущности  искусства  категорически  не  нравится,  что  вполне  понятно.  Жажда  самоутверждения  заставляет  человека  преувеличивать  в  своём  сознании   значимость  собственной  деятельности.  И  художники  очень  часто  норовят  приравнять  себя  к  учёным,  прибегая  для  этого  сравнения  к  таким  инструментам,  как  самовнушение  и  самообман.  Быть  всего  лишь  производителем  наркотиков  как-то  не  лестно  для  самолюбия.  Но  беспристрастный  взгляд  на  предмет  исключает  альтернативные  оценки.  Искусство,  равно  как  и  спорт – это  те  сферы  приложения  энергии,  где  совершенствование,  высокий  профессионализм  совсем  ни  к  чему.  Не  всё  ли  равно,  пробегает  человек  стометровку  за  девять  секунд  или  за  одиннадцать,  поёт  ли  он  как  Шаляпин  или  как  в  «Кин-дза-дза» - и  искусство,  и  спорт  выполняют  своё  предназначение  прекраснейшим  образом  в  любом  случае. Совершенствование  же  в  науке  абсолютно  необходимо,  ибо  иначе  никак  не  удовлетворить  нашу  жажду  максимального  самоутверждения,  жажду  максимальной силы  и  власти  над  миром.
Итак,  предлагаю  вниманию  читателей  три  варианта  одного и  того  же  произведения,  один  из  которых  я  сочинил  от  себя,  а  два – как  бы  от  лица  двух  знаменитых  русских  поэтов.  Остаётся  только  ответить  на  вопрос,  каковы  же  фамилии  этих  классиков?   
                1.
Вплелись  дурманящие  звуки,
Восставших  битв  былой  напев
В  стенания  предсмертной  муки,
Страданья  страстью  одолев.

Противоречья  ярой  схватки:
Бессмертья  волевой  напор,
Но  перед  сечей  неполадки –
С  собой  смятенный  разговор.

И  торжество  самовнушенья:
Врагов  бегущих  подлый  стыд,
И  стягов  брошенных  плененье,
И  клич,  что  песнею  звучит.

Неизживаемым  тисненьем
В  душе  таятся  рай  и  ад,
И  неизбывным  притяженьем,
Бывает,  память  бередят.

Боль  причиняет  наслажденье,
Блаженство  переходит  в  боль,
Но  не  сровняться  им  в  значеньи –
Свою  играет  каждый  роль.

Года  сотрут  след  истязаний,
Забывчивостью  пощадят,
Ведь  лучшее  из  оправданий –
Носить  в  себе  не  всё  подряд.

Коль  не  запретно  потрясенье,
Не  искалечит,  не  убьёт -
Плохого  явно  отчужденье,
По-свойски  доброе  живёт.

Прочь,  вон,  предсмертная  замшелость,
Он  чует  в  страсти  громовой
Геройство,  лихость  и  умелость –
Возврат  успеха  своего.

                2.
Усохлый,  мертвенно-бессильный,
К  одру  прикованный  старик
В  воспоминаньях  не  обильных
Хранит  минувших  браней  крик.

Боёв  губящих  стоны,  клики,
Мечей  окровавленных  звон,
Бесстрашных  опьянений  миги –
Воскресший  не  истомный  сон.

Победное  звучанье  гимнов,
Уроненные  знамена,
Врагов  стремительные  спины –
Всё,  чем  слепительна  война.

В  сцепленьях  памяти  лукавой
Запечатлён  огнистый  след:
Восторг  свершений  величавых
И  содроганье  жгучих  бед.

Пусть  необорно  то  и  это,
Им  равно  никогда  не  стать,
Свиваться  могут  и  соседить,
Друг  друга  могут  порождать.

Но  время,  великан  суровый,
Их  недоступно  разделит,
И  впечатленья  от  больного
Всегда  блаженствами  затмит.

Когда  на  смерть  ли,  на  безумье
Страданий  ад  не  обречёт,
Лишь  восхищеньем,  без  раздумий,
Прошедшее  к  себе  влечёт.

И  старый  воин  вдохновенных
Ужасных  и  желанных  битв
В  воспоминаниях  нетленных
Победы  молодости  длит.

                3.
Взгляд  повелительный  и  ясный,
Бровей  косматых  седина,
И  бьётся  блесками  соблазна
В  убогом  теле  вновь  война.

Гуденье  бомб,  рёв  человечий
В  полях,  омоченных  в  крови,
Клинков,  летавших  грозно,  речи
И  ржанье  дикое  лавин.

Побед  рокочущие  трубы,
Манящий  дымный  след  врага,
Гортанный  глас,  могучий,  грубый –
Так  сказочный  кричит  гигант.

В  явленьях  памяти  неверных
Прилежный  случай  всякий  раз
Напоминает  нам  о  сквернах,
К  наркозам  возвращает  нас.

Какие  страшные  глубины –
Беды  и  радости  печать,
Но  разные  найдут  притины
В  душе  веселье  и  печаль.

Нет,  не  забудутся  страданья,
Придут  стократы,  вновь  пронзят,
Затем  уступят  оправданьям
И  наслажденья  оттенят.

От  сумасшествия  и  смерти
Спасённый  в  огнезарный  час
Хранит  восторженные  светы
И  торжествующий  экстаз.

Ужасна  гибель  на  постели
Для  основателя  легенд,
Кому  весельем  пули  пели –
Не  для  того  дряхленья  бред.