Тосковал - оттосковалось

АЛЫЧА
 
Двор в цветущей алыче, двухэтажный дом,
 ветры бухту на заре тихо теребят.
 Что обманут вновь народ, понял я с трудом,
 так как отвечать привык только за себя.

 У политиков моих – крыша набекрень,
 раскурочили народ цельный на слои:
 нувориши миллионы лихо прячут в тень,
 так же лихо отмывают, грязные свои.

 Бомж к бачку бредёт, бутылки в торбе на горбу,
 молодая б… (простите!) держит путь в «Отель»:
 на такую перестройку наложить табу
 мог Создатель милосердный, да не захотел.

 Проучить решил заблудших по заслугам, мол,
 а весна уже не дремлет, посетила нас:
 чайки белые, нахохлясь, облепили мол,
 видно, нечем поживиться даже им сейчас.

 Но уже наш двор наполнен цветом алычи
 и миндаль цветёт неделю возле входа в сквер,
 если хочется заплакать – лучше хохочи,
 по закону парадокса – легче станет, верь…

 ТОСКОВАЛ –  ОТТОСКОВАЛОСЬ

 Вынесет волна монетку,
 схлынет,
 вынесет другую;
 о тебе грущу я редко
 и о прошлом не тоскую.
 Тосковал – оттосковалось,
 отоснилась ты, пожалуй;
 на закате неба алость,
 словно на яйле пожары.
 В тех изменчивых потоках
 вспыхнет свет звезды родимой,
 напишу стихи про то, как
 отказались от любви мы.
 Как расстались без упрёков,
 как гнездилась в сердце смута;
 в школе жизни нет уроков
 о разлуках почему-то.
 Я сорву сирени ветку,
 потреплю с улыбкой тую.
 Вынесет волна монетку,
 схлынет,
 вынесет другую.
 Дни идут, проходят годы,
 даль туманится сквозная,
 я у моря жду погоды,
 а зачем, уже не знаю…

 КОЛДОВСКОЕ ЗЕЛЬЕ
 
 Обойду виноградники справа,
 слева выситься будет гора;
 мне опять повстречается слава,
 разминулся с которой вчера.
 Я нарву зверобоя в овраге
 и лимонной душицы с хвощом;
 занимать мне не надо отваги,
 чай, не деньги, хватает ещё.
 Колдовское сварганю я зелье,
 чтобы стало светло на душе,
 и отпраздную я новоселье,
 без любимой пока, в шалаше.
 Тучи будут ползти с Бабугана,
 ветер их унесёт за Форос;
 подрастал я с душой хулигана,
 а с душою поэта возрос.
 Нет, Есениным здесь и не пахнет,
 мысль такую отриньте скорей:
 согласитесь, что в крымских степях нет
 гулкой шири рязанских полей.
 Вот и тянет на волю. Симметрий
 не терплю, ими бредят глупцы:
 над Алупкою в небе Ай-Петри
 воздымает, как замки, зубцы.
 Глянет леший из чащи лукаво,
 ветка треснет – слыхать далеко,
 мне опять повстречается слава –
 с нею здесь разойтись нелегко.