Папе

Свеча и снег

 Не  под  дождём, не снегопадом
 Тебя уже  не будет  рядом.
 Я  прохожу дорожкой  скрипкой,
 Снег  ныне спелый, знатный, липкий,

 Хоть  бабу  во  дворе  лепи.
 Сосна  иголками  кропит
 Знакомые   места,
 К  которым возвращаюсь  по зиме,

 Как  будто нашептал  кто  мне,
 Как  будто совесть  не  чиста.
 Бреду по  обнажённой  куще,
 Где  белка  шишку  мерно  лущит,

 След  валенок моих
 Тяжёл,  что  тот  триптих,
 Который  к  Рождеству  мне  написал.
 Меж  нами  был  тогда  скандал.

 С  кем  ссоришься, кого  ругаешь там?
 Какой  орбитой  пролетаешь,
 Незримой  нам.
 Свеча моя  жжёт  руку воском
 Той  ссоры  нашей  отголоском...

     31  октю16.

Мечта

Морозные  иглы тянутся  в  пруд,
 Стоит  монастырь на  ветру,
 На  свет появилась  когда-то  тут,
 Лелея  с  пелёнок  мечту...

 Росла,  как  пырей,  никому не своя,
 Дивясь бесконечным  фразам
 Смятение  знала  подушка  моя,
 Слезою  из  серого  глаза.


 Тоска  раздирала  душу  иглой.
 Её  объяснить  было  нечем,
 Пластинка с  Мордасовой  ржавой  пилой
 Теснила  мне горло  под  вечер.

 Но,  коммуналка  давно  утекла,
 Измылилась  будто  мыло,
 Где,  помню,  герань за  стеклом  цвела,
 А  бабушка  раму  мыла...

 И  с  патиной  зеркало...Очень  давно
 Мечту  уложило  на  дно.

 Страх

О,  как  не  хочется  в  маразм  впадать,
 смотреть  непонимающе  на  ближних
 все  имена  любимых  забывать,
 неважно  где,  в  Москве  или  в  Париже.
 В окне не опознать    деревья
 берёзу, ясень, дуб,  иль  липу.
 Взирать  на  мир,  как  чудо  в  перьях
 и  слёзы  лить  осипло.
 "Издержки духа -- выкрики ума",
  смеяться  вьюге  и  сходить  с  ума.   

 Глядеть на  мир  из  небытия
 отбытия, назначенного  кем-то,
 с  кем буду вместе  выть  и  я.
 Дорога мчится  лентой,
 и  день  вчерашний,
 неоцененный, злобно  машет...
      
 О,  как не  хочется  в  маразм  впадать,
 смотреть  непонимающе  на  ближних
 все  имена  любимых  забывать,
 неважно  где  в  Москве  или  в  Париже.

      




Болото



Клюквенно  болото, да  полно ужей,
 Отнесла на  кладбище семерых  мужей.
 Кумушки  соседки жизнь  мою  клянут,
  Любят  бабы  русские  мужнин  кнут,
 С  горюшка колючего - тернового  венка,
 Преданность  сучью на  века.
 Лишь бы  по  ночам- быть любимой,
 Терпит плети палача любые.
 Прикажи,  и босяком  в  стужу,
 Не перечь  деснице тяжкой,
                избранного мужа,
 Получи  в обед с  оттяжкой,
                да на  ужин.
 И  не  будет  в  дёгте дверь
                снаружи...
    окт.16.



Предсказание



Бреду по  свету  трубодурихой,
 Бренчу, зажав  губу,  в  кустарности,
 И  не знакома  я  с усталостью,
 Прозревшая  на  оба  уха.

 Велосипед изобретая,
 Я  ничего  не  продаю,
 В  грачиных гнёздах  обитаю
 И с  хрипотцой  пою.

 Стучу  дождями  по  карнизам,
 Тревожу строй привычный  жизни.
 И  моросью  косой
 Смывает  след  босой...
      
 Но  вы  услышите  звучанье
 Моих  Баллад,  моих Концон,
 В момент  последнего  отчаянья,
 Перед  концом!

      
Медея



Как  стеклом  толчённым
 Вызвездилось  небо,
 Для иных  учёных-
 Разгаданный ребус.
 Освещает  месяц  только  себя,
 Никого из грешников не  слепя.

 Кто-то  по  волне  бьёт  веслом,
 Подтверждая устаревший  миф,
 Не  живущий  календарным  числом,
 Местный неуживчивый  Сизиф.

 На  песке чьих-то  следов  рельеф,
 Как  Медея  я  стою, замерев.
 Для  которой  оказалась  тщетой
 Всё изломанное  юной мечтой...

      26  окт.16.





Пейзажное



Мне  ещё  не  пора  домой,
 Волны  белой  кипят  бахромой,
 Воздух  йодистый нежно   глотаю,
 Спотыкаясь  по  самому  краю.

 Хрустнет галька прям  под  ногами,
 Что-то  вроде праздника меж  нами.
 Смело сизый семенит  голубок,
 И  в   лучах  запутавшись,  клубок

 Абсолютного  сиянья,
 Море  морщит  добрым  осмеяньем.
 Но  закатами  своими  красными
 Незаметно  лето  заграбастает.

 И  тогда  в  Московью  улечу
 В  свою  норку  беличью,
 Где  так  лаком мандарин
 среди льдин...
 
 Где  лежит откормленной  волчицей
 Неприютная  моя столица.



Суслик



В  ложном  глубокомыслии
 Мы  с  тобою  зависли,
 И  нам  с тобой  недосуг
 Изведать  как стадо  пасут,
 Как  удобряют  навозом,
 В  пыль  обращенных  колхозом,
 В  прошлом поля черноземные...

 Лижет  пустыню  позёмка,
 Ветер свиреп и  свинцов
 Над общей  могилой  отцов.
 Рожь  колосилась  дотоль,
 До,- труженика-под  рогожу!
 Боже! Какая  боль,
 На  вёрсты-одно  и то же.


 Червём  ли,  сусликом
 Исцелую  землю  русскую,
 Исчерченную  эшелонами,
 Увозящими  лики  иконные
 В  небытие.К палачам безбашенным,
 Красною краской раскрашенным...

 


Негативы

На  непроявленных  негативах,
 Мы  дети  в  ночных  рубашках,
 Не слишком-то  и  счастливые,
 Страшащиеся костяшек

 Яги  за  окном, как  смерти,
 С бандитской  блестящей  фиксой,
 И в  камне  дремавших  сфинксов.
 Мы  лозунгов  куцых,  дети.

  Тебя  замели  метели,
 Вороны  заграбастали
 Вепри  умчали клыкастые.
 А  я  запуталась  в  перлах.

 Мне  путь-дорогу  стелет,
 На  ухо мелет  кто-то,
 С цветного  уже  фото,
 Мой страшный,  главный   свидетель,

 Колючий  ноябрьский  ветер.
 Каждому  по  его  вере,
 Похоже,  по  крайней  мере.
      23 окт.16.
      
      



Всуе



От пошлости  зубодробительной,
 Невежества,  как  в  шалмане,
 Введи  ты  меня  в  Обитель,
 Морозной  предутренней  ранью.

 И  по  песчаным  пещерам
 С лампадками  вдалеке,
 С  молитвою,  налегке,
 С  надеждой на  главную  веру.

 Послушник, с улыбкой престольной,
 Веди меня ,недовольную,
 Живущую без  сноровки,
 Увядшую  на  тусовках.

 Рассыпавшую  всуе
 небесную красу...Я
 Обернусь на  себя,
 На свою   Гоморру,
 Соляным 
   прощальным
           взором.
   
 Цирк


Арена,  что   смертельный плац,
 И  вымученный  паяц
 Смешит  кровавыми  слезами,
 Целуя  шутовское  знамя,

 Повёрнутое  вверх  древком.
 Из сжатых плотно уст
 Выпархивает  ком,
 Не  слышен  костный хруст
 Сквозь  смех  толпы,
 Рядком  гогочущей  без  меры,
 Не берегущей нервы.

 И, под  оркестр, в обличии  лимонном,
 Пернатого  на  слышно стона...

 Всю сердцевину  шут распотрошит,
 На  несмолкаемом  своём  веселье,
 В предсмертном представлении  осеннем.
 И, вот  смешит,   смешит,   смешит.



    

Преддверие

живущий  среди отбросов,
 всегда  немного  философ,
 равнодушна  его  печаль
 бесстрастно  глядит  он  в  даль.

 не  заморозит  февраль,
 не станешь  устрицей  во  льду,
 считай  отвёл  беду.

  толпа  бегущая  в  узде
 благ,  блюд  иных расчётов,
 все  в  суете, поспеть  везде,
  медовей  сделать  соты.
    
 а  он  свободен,  как  Иегова,
  ни сына,  ни  жены,
 его   желания  обнажены,
 по  снежному  покрову
 шагнул  и  был  таков.
 в преддверье  катастроф...
    20.10.16.снег первый , говорят.
      

      


      

 
Бродяга



Благослови  меня, батюшка,  с  миром,
 Совесть  никак  не  отмоешь  мылом,
 Есть может быть  только  средство  одно-
 В  память  свою  опуститься  на дно.
         
 Где  сохранился,  чернее  угля,
 Прошлых  грехов бурелом,
 Пересмотреть  нестерпимо  для
 Очищенья в незнанье  своём.

 Корни деревьев  ушли в  перегной,
 В  недра глухие,  во тьму.
 Как же  понять, что  случилось со  мной.
 Все  испытанья  к  чему?

 Без  маяка  я  плыву.  как  пловец,
 Или  бродяга,  с  клюкою  слепец,
 Путаясь  и  чертыхаясь во  мраке,
 И  устремляясь  на  лай  собаки...



Слеза



Нет,  не  кончится  всё  абсолютной  той,
 всепоглощающей  пустотой,
 после  которой  нет  запятой,
 всё,  что  во  мне
 существует  и  помимо,  вовне.
 На  земле коровьи  стада,
 на  небе  туч  стада.
 Движутся  туда-сюда,
 как  возвратным  течением  вода.
 Отсвет в  глазах  при  свечах
 к  утру  постепенно  зачах.   

 На  путях,  на  крутых  и  пологих,
 страх  и  любовь, любовь  для  немногих.
 Жалобны  жабы  а  крысы  мудры,
 что красота,  что  уродство?
 Сколько  и  до  какой  поры
 можно  друг  с  другом  бороться?
 Течёт  слеза  по  моей  скуле
 и  прорастает  в  земле...
       окт.16.




Корни



Корнями  платанов  разбиты
 узорчатые  плиты,
 кричат  на   болоте  лягушки,
 не  слышно  о  чём,  подробней.
 Я  в  рощу,  в  самую  гущу 
 под  кружевную   кровлю
 стремлюсь от  небесного пламени,
  спотыкаясь вслепую  о  камни.

 Прекрасно одно и то же
 в  почти  что  райских  широтах,
 и  ликование  кожей,
 чувствую  в  эту  субботу,
 что  кажется годом  длинным.
 Закусываю  мандарином,
 куда  мне  идти  сегодня 
 от  взоров  невинных  ослиных,
 что  ждут  подачки  Господней.
      



Простота

"...как в ересь,
  В неслыханную простоту."
       /Б.П./
 Растратив всю  милость Божью,
 Море всё  строже  и  строже,
 Тянется с  бурною  требой
 К  отяжелевшему  небу.

 Ноябрь  своенравный  месяц
 В  своём  крутом  повороте,
 В  пернатом  над  морем  полёте,
 Такие  шторма  замесит!

 Давно  собрали  арбузы,
 Их  на  базарах  кучи,
 А  в  море  компот  мидузий
 В  вареве волн  могучих.

 В  море -  слов  витьеватость,
 Быть  простоватой намерюсь,
 Впаду,  наконец,  как в ересь,
 Хоть  воровством и чреватой...






Портрет



Неужели  всё    было  ложью,
 И  на  жизнь отдаленно    похоже.
 Не поднять пред  иконою   глаз,
 Устрашаясь    увидеть  отказ.

 Всё что  пропито   недопито,
 Настоящее  -  незнаменито,
 Уничтожено,  в прах  разбито.
 Но  живут же кругом  понемногу
 Толпы днём  трудовым, Слава  Богу.

 Затеряться  бы  в это толпе,
 Не  по  силам  измученной  разве,
 Позабыв навсегда  о  тебе,
 О  твоей  над  собою казни.
 
 Где  твои  оргалиты,  холсты,
 И  треножник колеблемый кем-то,
 Под дождями  ночные  мосты,
 И  высокого долга  приметы?
 
 От глухих неопознанных  лет-
 На  полатях сияет портрет. 
      




Человеки



"Впрочем, их трупы будут
 нетленны всегда - мертвецы
  вечной мерзлоты."
 (Варлам Шаламов)

 На  собаках  да  на  оленях
 В  мерзлоту, где  следы  преступлений
 В  ледяных  ледовитых  гробницах,
 Зеки с  братской  похожестью в  лицах.
 
 Будто  мамонты, в  вечный  покой
 Запечатаны  властной  рукой.
 Что  любые  эпохи    затмив,
 Древнегреческий кукольный  миф,

 И трагедии прошлых шекспиров.
 Так сияют  гигантским сапфиром,
 Как  в  витринах,  нетленно  на  веки,
 Сотворённые  ЧЕЛОВЕКИ.

 Сохранит  ледяная  слюда
 Их  до  Страшного,  до  Суда...
 Не  страшнее,  конечно,  прижизненных,
 Даже  Он  пред которыми жиденек.

      
       



Комета Галлея



Питаясь  костями  и  брюквой,
 Выцветшие  лозунги  несли, что  хоругви,
 И  в  сердце  коллективизма  трепет,
 А  иностранец  в  плеер  думал,-Как  только терпят?

 И  был в душе  уверенный покой,
 Что  завтра  хватит  на  перепой,
 Что  до  коммунизма  достать  рукой.    
 Сияли  портреты,  взоры  слепя,

 Очередного на  век  Нецаря.
 А  в  мавзолее  злейший кентавр
 Лежал в бальзамной  дрёме,  в  прошлом, картав.

 Теперь-не то -  хоругви,  как  портреты,
 Перед  Всевышним  нам  ни встать, ни сесть,
 А  в  небесах огромная  комета,
 Вроде  Галлея, мчится вниз,  как  чья-то  месть...
    




Баллада о поэте



В  деревенских  буднях не вязал ты лыка.
 На Чёртовом  болоте  не  ловил ты рыбку,
 Не была  тебе  я  равновелика,    
 Окружали нас  с  тобой клыкастые вепри,
 Обвенчал нас  батюшка в  местной  церкви.
 Я стояла под  венцом  в длинной  юбке,
 Загодя замолив все  твои  поступки.
 Находила я  в  тебе  с Мандельштамом  сходство,
 Все  измены  и  обманы объяснив  сиротством.       
 Ты  являлся  на заре  в  "попаламе",
 Ветер шелестел змеёю в  пустоте  кармана.
 Надоели,  знать,  тебе жизни  буераки
 И  задумался ты  о богатом  браке,   
 Замечтал, как  поэт о  земной усладе
 И  забыл,  глас Христа,-Не  укради.    
 И  абортом  убил  ты  во  мне младенца,
 И  богатой  отдал ты трепетное  сердце.
 Обвенчался по чину в праздничном  Париже,
 Где гранит  по  вечерам  речка  Сена  лижет.
 И  теперь  в  стройный  ряд  строчечки  ложатся       
 И  не  надо  на  хлеб больше одолжаться.
      
бумажные цветы



От  речей  твоих  хлёстких,
 я бреду  перекрёстком,
 дождь порывом  окатит
 моё  летнее  платье.
 Боже, Боже мой,
 куда  идти, домой?
    
 Над домом  дым  не  мой,
 там  топит  домовой
 в плетённых лапоточках...
 А  я  дошла  до  точки,    

 дошла  уже  до  ручки,
 до  полного  предела.
 И  дел  уже  не  куча,
 и  роща  поредела.

 Незримый  чей-то  взмах
 огни  зажёг  в домах.
 На  поручнях моста
 лютует  пустота.
 Бумажные  цветы,
 с живыми  спутал  ты.    





Зеленной



Говорила мама,-Сбегай  в  булочную!
 И  я  бежала,  не грезя  о  будущем.
 А  в  телевизоре   кричали   "ура",
 И  всё  это  было,  будто вчера.

 И  кухонные  антисоветские  вечера,
 И  над  отцом  судилище...
 И  утреннее  водохранилище,
 Где  уключинами  скрепя,

 Утреней рыбной  теменью,
 Мы  находили  в  себе  себя   
 На рассвете,  шедшем  степенно.
 Как  на  портретах  прадеда,

 Какое-то новое  правило,
 Не  тронутое  идеологией,
 Открывалось  немногим. 
 Этим  порталом,  этим  прорывом

 С  отцом  уходили  по  рыбам.            
 Теперь  ни  отца, ни  матери,
 Ни  Зеленного, ни  булочной.
 Несусь я  на  белом  катере

 В  тёмное  будущее.
 И  хоть с  душком  была капуста
 в  Зеленном,  а  всё же, грустно.
           .
    10 окт.16.
      
КОТ

 Как  могла  я  ошибиться
 И  в  тебя  влюбиться,
 Не  самоубийца  я.
 При  всём  честном  народе

 Меня, лихую,  вроде,
 Так  злобно  оходил
 Проклятьем наградил.
 Ещё  и не  уйдёшь,

 Стеной  кромешный  дождь.
 Краснеют олеандры ядовито 
 Сквозь дождь.
 А  небо  превратилось  в сито.

 И  чашечка  разбита,
 В  ней  кофе  недопитый.
 Не  погадать  на  гуще.
 И  мокрый  кот  орущий

 Кричит скабрёзно,непечатно
 Зовя любовь  обратно.
 Свобода  хороша,
 Когда  парит  душа...


   

ПАПЕ

Ты  речку  проходил  по  дну,
Теперь  оставил  меня  одну
Для  развлечения  упырей,
Где  дом был  -вырос  пырей.

Ушёл  в свободную стихию,
Не захватив  стихи  свои...
А я упала  у  могилы  с  воем.

Уже  распущены  колхозы,
Многопартийность,  как  мечталось,
Пока  ты  пребываешь в  Бозе.

Но почему-то  оказалось,
Что  в  мире  нет  лекарства
Для  счастья  государства.

Не  оставляй  меня  одну,
В  ближайшее  же   полнолунье
Оборочусь  речной Колдуньей,
И Лету  перейду по  дну...