Обсидиан

Глава 1. Всполохи

I
Дремал вулкан. В один из ясных дней
Из раскалённой кузницы Гефеста
Разнёсся грохот, словно в знак протеста,
Что пламя не даёт почти теней.
И стал работать из последних сил,
Мехами раздувая до предела
Большой очаг, воздвигнутый умело.
Но в жаре треснул каменный настил.
Огонь, учуяв свежести глоток,
Прокладывал пылающие трассы.
Казалось, что рвались боеприпасы,
И разрушался ветхий потолок.
Природы разряжался револьвер –
И в рокоте дрожали Кордильеры.
Такие чтоб преодолеть барьеры,
Накоплены десятки атмосфер.
Кипела магма. Словно кипарис,
Столбы дымов касались небосвода.
И месиво расплавленной породы
Гнедым потоком устремилось вниз.
Излилась лава на пологий склон,
Но вдруг остекленела, остывая.
И прочь людей испуганная стая
Рассыпалась под всполохи и стон.
Ещё не скоро ветер перестал
В окраинах гонять остатки пепла.
Пусть беглецов сознание окрепло,
Но нет уже селений возле скал.

II
Но вот пришёл из северных земель
Другой народ, другие очертанья.
Не ускользнула от его вниманья
Застывшая вулкана «карамель».
Там человек, вколачивая жердь,
Размеренно выкрашивал осколки.
В лучах искрилась каменная смолка,
Когда дождём была омыта твердь.
И пользуясь природной остротой,
Ацтеки не изведали железа,
Но простотой и точностью пореза
Едва ли мог похвастаться иной.
Пусть минерал был хрупок и ребрист,
Извилистые высечены грани,
И страшен был клинок на поле брани –
Мне это рассказал специалист.
Он изучал за письменным столом
На черенке остатки перламутра,
И от кинжала до макуахутла
Блистало вулканическим стеклом.

III
Росла империя. Триумфа век пробил.
Платили дань угрюмые соседи.
И только топоры из красной меди
Заставили войска умерить пыл.
На острове, что волнами тесним,
Построена великая столица.
В озёрной ряби, словно озорница,
Играла с отражением своим.
И принося богатый урожай,
Засеяны прибрежные чинампы.
А хижины при тусклом свете лампы
Стихии водной охраняли край.
Людей снабжали влагой питьевой,
Артериям подобно, акведуки.
И возвели старательные руки
За дамбами рубеж сторожевой.
Встречая обжигающий рассвет,
На город тень бросала пирамида.
И во дворце причудливого вида
Следили за движением планет.
А чаши наполнял своим теплом
Напиток из какао и ванили,
Но вместе с ним немало бед испили.
В истории случился перелом.

IV
Чрез океан прибыл испанский флот.
Ступили на песок конкистадоры
И, посягнув на новые просторы,
Подкрадывались словно оцелот.
Языческий разрушив оберег,
Добрались до владений Монтесумы.
Заранее наделав много шума,
Нашёл себе союзников стратег.
И с ними городских достигли стен.
Пленило взор столичное убранство.
Но не пришлось по вкусу христианство
Теночтитланам, чуждым перемен.
Кортеса пригласили во дворец.
Но повелел соратникам вояка,
Сражённый одержимостью маньяка,
Зачистить аркебузы под свинец.
Пускай грехов самим не занимать,
Их возмутили жертвоприношенья.
И приняли коварное решенье
Правителя заложниками взять.
Тем временем ацтекский гарнизон
На Веракрус осуществил атаку
И потрепал индейцев тотонака,
Но не нанёс значительный урон.
Доставлена опять дурная весть –
Пришла из Кубы грозная армада,
Политика, видать, аделантадо
Переменилась месяцев за шесть.
Решившись конкурента проучить,
Захватчики покинули чертоги
И двинулись в обратную дорогу,
В том проявив невиданную прыть.
Пока войска делили материк,
Им жалоба пришла на коменданта,
Что Мехико во власти оккупанта
Ацтеков кровью окропился вмиг.
Погибло много в яростной резне,
Но мирные восстали горожане
И, придержав обидчиков в аркане,
Стремительно готовились к войне.
С подмогой возвратившийся Эрнан
Унять аборигенов попытался,
Но натиску противника поддался.
Так ветром изгоняется туман.
Так европейцев выдворили прочь.
И по пути растеряны богатства.
Надолго католическому братству
Запомнилась позором эта ночь.
Но дружеской поддержкой заручась,
К озёрным берегам опять примкнули.
На месяцы с осадой затянули,
Лишь укреплений сократили часть.
Но стиснутые вражеским кольцом,
Защитники измотанные пали.
И то была борьба стекла и стали
С предельно ожидаемым концом.

V
Тропою каменистою забрёл
Геолог и, в расчёте поживиться,
Взмахнул киркой, но глаз приметил птицу –
Кружился между скалами орёл.
С усердием трудился в этот зной,
В расщелины железным клювом тыча.
Но слишком небогатая добыча
У ног белела коркой ледяной.
Воздушный и хрустящий, словно снег,
Перлит усеян слёзами Апачи,
От взора любопытных зёрна пряча.
Но их покой нарушил человек.
И где в пыли лежал обсидиан,
Изъеденная матрица разбита.
И взятый под надёжную защиту,
Уже пересекал меридиан.
Мне не известно, сколько лет назад
Тебя извергла горная утроба.
Но выставлена стерлингова проба
На кружеве, в которое объят.
Смиренный, ты окован серебром
И на цепи. Подобно тёмной капле
Мерцай, покуда звенья не ослабли!
Мерцай, моим описанный пером!

Глава 2. Сон

I
На севере едва ли прежний блеск
Взыграет на серебряной подвеске,
И камня очертания не резки
В размеренном сиянии небес.
Но вечером ловя последний луч,
На привязи застывшая частица
Отчаянно заставит сердце биться,
Сознание очистится от туч.
Я чувствую в ночи, что где-то там
Пульсируют подземные потоки
И, новые во мне рождая строки,
Гуляют по затерянным местам.
И жаром раскалённого ядра
Питают вулканические домны.
Пускай теперь мои виденья скромны –
Уже не доживают до утра.
И всё же беспокойной головой
Далекую впитаю передачу.
И предо мной, события не пряча,
На время развернётся шар земной.

II
«Я пыльный путь избрал для этих мест,
Но шляпы диск спасал меня от солнца.
И двигаясь с упорством марафонца,
Я шёл пешком, в руке сжимая шест.
Олива разрасталась вдоль дорог –
Былых садов удачливое семя.
Увы, не всё щадили жар и время,
И шейный разболелся позвонок.
Последние пригорки одолев,
Я растворился в пёстрости квартала
В надежде долгожданного привала.
Как сильно измотал меня рельеф!
Возможно, у гостиничных ворот
Теперь редки сейсмические встряски.
Земля порой устраивает пляски,
Но местный не тревожится народ.
Бывает, что раскатятся в ногах
Волнений небольшие амплитуды –
И вновь застынут каменные груды,
Сойдёт накал в глубоких очагах.
Лениво усмехнётся старожил:
Опять толчок, ну что же тут такого?
Уже давно лишить не может крова,
Вибрациями сколько б ни грозил.
И разложив на улице товар,
Возьмёт аккорд про милую сеньору,
Переходя с мажора на миноры,
Напевом выдыхая перегар.
Казалось, что за несколько веков
Империи потеряно величье.
Но рвётся с флага к нам фигура птичья
Под стройный марш армейских сапогов.
Перед дворцом идёт за рядом ряд,
И в пепельный окрашены мундиры.
Знамёна, кони, пики и рапиры –
Собой пространство всё заполонят.
Опять в округе марево и штиль,
А я сижу под зонтиком кофейни,
Где в ступке растираются коренья.
Ласкает нюх стручковая ваниль.
Не заглушая уличный парад,
Работает чуть слышно магнитола.
И пряностями грубого помола
Скрипит в зубах горячий шоколад».

2016