Укол 18 Второе явление Хосе народу

Воистину – с рецидивистами жить, по-рецидивистски выть. Нам уже случалось выписывать повторные уколы одному и тому же больному. И вот опять. Опять перед нами случай, когда автор вроде и не законченный графоман, но и на нормального автора не тянет. А мешает ему то же, что и подавляющему большинству пишущих – гордыня. Мол, я такой весь из себя неповторимый и пишу душой. А если кто-то критикует, значит, не дорос до понимания моей души и пускай валит лесом. Ага.
 
Первый укол нашему сегодняшнему пациенту был выписан аж два года назад:
Укол 15-й: Про садистов, лягушек и половых гигантов
http://gp.satrapov.net/content/280914-4139
 
И что, автор что-то понял? О чем-то задумался? Да ни в одном глазу!
 
Вот как он нас тогда задвинул:

    «Чтобы сарказмировать, желательно иметь хотя бы чувство юмора. )) Вы уж извините, но выглядите вы жалко и нелепо.»
    
    «Утырок ты , граф. Быдло. Хотя, какой ты граф.  Из дворовых небось...»
    
    «Этот ресурс умирает. Дело не в ваших милых шалостях. Посмотрите количество авторов, количество посетителей. Проблема в вас. Потому что вы - быдло.»

 
О как! И то верно – не рой яму другому, сам в нее попадешь. Или – сила действия равна силе противодействия. *)
 
Короче, уважаемый Хосе хлопнул дверью и, мы думали, навсегда. Ан нет. С недавних пор он опять зачастил на «умирающий ресурс». И что? А ничего. У рояля то же. (с)
 
Вот как реагирует наш уважаемый рецидивист на критику своего очередного творения:
 

    «Там нечего править. Там все идеально. Но, мне бы конечно интересно было бы взглянуть на убогие попытки исправлений от критикующих неумельцев. Хотя, я думаю, уже при попытке что либо исправить в этом шедевре, вы искусаете себе локти и и упадете в бессильной злобе и осознинии собственного ничтожества.»

 
ЗЫ: орфография и пунктуация авторские.
 
Типа шутка. Но, как говорится, в каждой шутке...
 
Короче, решили и мы позволить себе маленький рецидив.
 
 
Второе явление Хосе народу

Поэма
 
Мы ждали его и не ждали,
Поскольку замаялись ждать.
Хранили безлюдные дали
Сплошной безнадеги печать.
 
Глаза покрывались туманом,
Шибала испарина в лоб.
Лежали платки по карманам,
Испарину вытереть чтоб.
 
И так продолжалось годами,
Покуда под пристанский бриз
Фортуне, капризнейшей даме,
Не вздумалось выдать сюрприз.
 
Сошлись в гороскопе планеты!
Мы верим опять в чудеса!
На Пристань обратно с приветом
Явился торжественно Сам.
 
Хосе Гваделупой (по маме)
Залетного птаха зовут.
Он гордо прореял над нами,
И стало понятно - капут!
 
Тушите ненужные свечи!
К чертям фонари на шоссе!
В ношении нимба замечен
Не раз Гваделупа Хосе.
 
Он светоч, во мраке который,
Фанфара в угрюмой тиши,
И ужас наводят просторы
Его необъятной душЫ.
 
Забыты сердитые мины,
Забыт одноразовый бан,
И взгляд лучезарно-орлиный,
Хотя на портрете - кабан.
 
Которого - только по шерсти,
Втирая массажную мазь,
Не то из наличных отверстий
Польется отборная грязь.
 
Играет избитую пьесу,
По-свински, с упорством осла,
А критики топают лесом,
Которым Хосе их послал.
*)