А ведь когда-то был берсерком

Не оттого ли небо скорбно
Язык что древний не гудит,
Что гордый бактриан двугорбый
Уж два столетия как спит.

Не оттого ли солнце блёкло,
Ульгень нейдёт что к Ак-Эне,
Своим смущённый током горклым,
Не настоянным на огне.

А лун томлёных воссиянья
Ужель святая нагота,
Их полыханные мерцанья,
Скорее шлюх как срамота.

Лишь только тишина поюща,
Ей, тишине, и дела нет
До всяких токов там могучих,
Чей угасает яркий свет.

А что казах, он как блаженный,
И даже больше - паразит,
Уже наполовину тленный,
Протухшим духом - он калбит.

Ему теперь и небо скорбно,
И солнца лик как плексиглаз,
Луне он - пустобрех позорный,
Хоть в профиль будь то, хоть в анфас.

А ведь когда-то был берсерком.

Теперь же чужеродов тверк он.

Бывает что калбит устанет
одеревеневший мозг трясти
и в день какой-то, с ранней рани,
на джипе по глухой степи.

Узрит укромное местечко
и опрокинется в ковыль,
как конь, который без уздечки,
утюжащий степную пыль.

И только-только в сон, как шёпот
На чистом тюркском языке,
Так явственно, как словно рокот,
Что спеет в океана дне.

И вся душа калбита в замять,
Как будто бы с крыльца упал,
В мозгах же вдруг проснётся память,
Которую он отторгал.

Тот шёпот вьёт с Деде Коркута,
Чья длань исходит с тьмы веков,
Неся во жмени гроздья кутов*
На земли тюркских праотцов.

Истает то как наважденье
И наш калбит придёт в себя,
И хоть дрожит он в треволненьях,
Но вперит взор свой в небеса.

И в трепет лист как тот осенний, -
Там Белая Аруана
И Белый Бактриан степенный,
И Тенгри белая рука.

Но разве же калбит проймётся,
Он до сих пор чужое жрёт.
Под зад подпнут, он изогнётся
И вновь к чужим корытам льнёт.

И что ему Коркута шёпот,
Когда при жизни он мертвец,
Душою извергает копоть -
Он на дуде уж не игрец.

А ведь когда-то был берсерком.

Теперь же чужеродов тверк он.
/Альбатрос/

Ох, не нравится калбиту
признавать, что он калбит.
Не проходят "фифти-фифти",
если корм с чужих корыт.
Это как расставив ноги,
всей промежностью и вниз,
и, смеша чужого бога,
исполнять сей пляс на бис.

Ох, не нравится калбиту
признавать, что он калбит.
Вот собака где зарыта -
Он похерил святу нить.
/Альбатрос/